Страница 128 из 143
Общая картина событий была странной – после рассветной молитвы дети были сильно непоседливы, многие говорили, что сегодня будут играть в новую придуманную гуль игру. Многие отпросились у матерей, за теми, кого не хотели отпускать, гуль зашла сама. В итоге треть детишек была ей погружена на верблюдов, которые отправлялись на выпас, туда же загрузили набор инструментов, кучу вообще непонятных вещей, вроде тщательно отобранных веток на растопку, ради которых ребятня перевернула все запасы, еду и воду. После чего этот «караван» отправился в пустыню с обещанием быть сегодня после дневной молитвы. Остановить их, разумеется, никому в голову не пришло. Беспокойство нарастало постепенно, пока не перехлестнуло через край, вылившись в панику. Тогда и решили послать за мужчинами.
В итоге – ушло пять верблюдов, и больше пятнадцати детей разных возрастов из них две девушки «почти на выданье» и парнишка одиннадцати лет. От себя Кабир смог добавить только, что гуль оставила свой доспех, но взяла все свое оружие кроме длинного меча.
Напряжение явно повисло в воздухе, молодые и не слишком рассудительные давно готовы были сорваться в погоню, им было непонятно промедление старших. Кабир и его брат пребывали в растерянности – такого вероломства они попросту не могли себе представить. Да и была ли в нем необходимость? - гуль доказала ясно, что вместе с ее ужасным оружием ей ничего не стоит сразить всех, не прибегая столь изощрённому коварству. Но с другой стороны - она не человек и может думать по-другому, особенно если ее кто-то обидел.
В итоге все же прямой вопрос был задан, хоть и замаскирован под беспокойство:
- Может, стоит отправиться по следу и проверить, не напали ли на них враги или звери? – вид спрашивающего и его пальцы, побелевшие на рукояти кинжала, говорили о другом – он сам был сейчас опаснее любого врага или зверя.
- Нет необходимости в спешке, они ушли давно и если помощь нужна – мы узнаем об этом раньше, чем успеем добраться до места.
На это утверждение даже родной брат удивленно поднял бровь, пришлось пояснить очевидное.
- Просто нужно вспомнить, кто стережет наш покой в той стороне и когда они должны сменяться.
Многие кивнули, соглашаясь с мудростью слов, но беспокойство продолжало точить сердца. Было выпито несколько чашек гаваха, пока ветер не принес стук копыт коня Сакхра и то, что он вернулся только с племянником, его озабоченное лицо добавили немало седых волос в бороду.
Но рассказ его хоть и не прогнал тревогу с первых слов, но пригасил ее – самый лучший и опытный разведчик начал с того, что ничего подозрительного в округе нет. Потом рассказывал о ходе разведки все более смурнея и опускаясь до наименьших деталей, под все более требовательными взглядами слушателей не получающих ожидаемого. В конце концов, он все же не выдержал и, тяжело вздохнув, признался:
- Должен расписаться в своей беспомощности. Мы пересекли след нашей гуль и детей, и, разумеется, пошли по нему. И должен сказать впервые не могу понять, что они делали. По следам выходило, что остановившись на каком-то месте, верблюдов отпускали пастись, сняв часть поклажи. Дети играли под присмотром старших, а гуль по одному отводила ребятишек в сторону, но довольно далеко. Причем там сама оставалась на месте, а ребенок двигался очень странно, пока не втыкал в какое-то место палку. Потом гуль подходила, что-то видимо объясняла и дальше они или, выдернув палку, возвращались за следующим или все повторялось. Иногда они ходили вместе по той же странной тропе. После все, вместе с верблюдами, перебирались на новое место, и все повторялось заново.
Разведчик тяжело вздохнул, но продолжил.
- Не стало понятнее и когда мы их догнали. Все было точно, так как по следам, и глаза не смогли добавить ничего нового кроме разочарования. Гуль меня заметила и приветственно помахала лапой, после чего вернулась к своей странной игре. Нам оставалось только показаться открыто, но мы не приближались, я оставил троих на всякий случай посмотреть за окрестностями, сейчас там все тихо.
Кабир постарался успокоит растроеного в лучших чувствах разведчика, ну и остальных заодно:
- Пустыня, для нее родной дом, так что то, что ее глаза видят всех – не причина для огорчения, а о своих мыслях мой младший брат расскажет, когда вернется, хотя не исключено, что это просто игра то ничего худого в том нет. Думаю нам надо дождаться возвращения, а не мешать детям играть.
***
Встречали караван детишек всем стойбищем - как воинов из набега, уставших, но гордых взятой добычей и проявленной доблестью. Правда младшим не хватило терпения и гуль их мигом посдергивала с верблюдов, после чего они быстроногим табунком пронеслись к родным шатрам, а вот старшие – проследовали степенно и первым делом занялись животными, как и положено после перехода.
Гуль же, являя собой живое противоречие, то есть с покаянно свешенными ушами над сияющей мордочкой направилась на совет. Где после приветствия плюхнулась на свое место и втянув одним глотком поданный отвар огорошила присутствующих:
- Приношу всем извинение за беспокойство, я опоздала, но просто не рассчитала свои силы – такого количества одаренных, ведь быть не могло. Воистину – ваш род стоит перед лицом аллаха.
- Одаренных чем?
- Способностью искать воду, точнее – тех, кому я могу это передать. Завтра мы продолжим копать, надо дать понять детям, что найти хорошую воду это только начало больших трудов. И в этом им понадобится старших, и и еще нужен один опытный человек – руководить кладкой, поскольку я не уверена, что делаю все так, как положено.
- На такой случай никто не пожалеет сил.
- Да, но не хотелось бы заронить ростки тщеславия. – Твердо стояла на своем гюль.
- Еще немного, - сказал присутствующий тут гость из другого племени, - и парням из вашего рода, да благословит его аллах, не надо будет сто верблюдов.