Страница 6 из 104
— Я обязательно расскажу вам обо всём этом более подробно, когда вы познакомитесь с нашим Миром поближе. А сейчас нам лучше поскорее покончить с завтраком и отправиться на репетицию бракосочетания.
Когда Урсула произнесла последнее слово, Лиза судорожно вздохнула и совершенно потеряла аппетит.
— Я не могу есть.
— Вам надо поесть, чтобы не чувствовать слабости. Вспомните, сколько времени вы ничего не ели, с вами будет обморок.
— Если мне необходимо питаться, значит, я жива. Как это возможно? — Лиза ощущала себя вполне земной и никак не могла понять, во что превратило её колдовство этой женщины, а ей очень хотелось добиться ответа. — Я не дух бесплотный и всё ещё в своем привычном теле.
— Для своего мира вы окончательно мертвы, а в нашем живы и обручены с королём, так ли важно каким образом это произошло и стоит ли пытаться узнать это? — Голос веды немного задрожал на этих словах, очевидно расспросы начали её нервировать. — Вам лучше заняться завтраком, Морт уже приготовил экипаж.
Лиза поняла, что сейчас ничего больше не узнает, но хотя бы смогла отвлечься от проклятого бракосочетания и нормально поесть. Урсула ни о чём не говорила, хотя практически не прикоснулась к еде и сидела скорее ради компании. Зато Елизавета, несмотря на то, что поначалу с трудом заставляла себя жевать от волнения, вскоре почувствовала зверский аппетит и с вниманием отнеслась ко всему, что было предложено. Когда она наелась и поблагодарила Урсулу за прекрасный завтрак, веда, до того сидевшая спокойно, резко вскочила из-за стола, выдавая в каком напряжении находилась всё это время. Лизе стало неловко, она тоже поспешно встала и, повернувшись, увидела на пороге веранды Морта, смотревшего на Урсулу своим немигающим тяжёлым взглядом. Девушка вспомнила об их последней встрече и немного смутилась, хотя вид этого истукана подтверждал слова веды о том, что ему всё было безразлично, кроме приказов. Но здесь, сразу после того как они миновали вход, а затем во дворце он был абсолютно другим и это едва ли был сон, хотя о чём можно утверждать наверняка, когда ты в подобном положении. Морт подошел к девушке и, поклонившись, сказал:
— Я должен немедленно доставить вас во дворец, Ваше Высочество, нас уже ожидают.
Он повернулся и быстрым шагом пошёл к лесенке, которую не было видно из-за густо разросшегося вьюнка, перебросившегося от стены на перила лестницы, спиралью спускавшейся вниз вокруг крыла. Елизавета неуверенно ступала по этой заросшей, местами растрескавшейся и, на вид, совсем ненадёжной конструкции, несмотря на то, с каким спокойствием шёл перед ней человек более могучей комплекции. Замыкала шествие Урсула. И снова Лизе стало тоскливо от чувства беспомощности и невозможности что-либо изменить или хотя бы отомстить за себя. Но, наконец, они вышли из зелёного плена и вид гор, свежий воздух и просто нежелание терзаться бесплодными мыслями, развеяли девушку. «В конце концов, все когда-нибудь вступают в брак, просто я делаю это менее обычно, чем подавляющее большинство моих соплеменников» — попыталась принять действительность Лиза, однако ей все равно не удалось до конца примириться с положением вещей. Морт подсадил её и Урсулу в карету, захлопнул дверцу и занял место кучера. Он хлестнул лошадей и экипаж тронулся с места так резко, что веда, севшая напротив, упала к ней в объятия, однако быстро оправилась и, вернувшись на место, произнесла:
— Извините, Ваше Высочество, я забыла, насколько Морт исполнителен и не ожидала, что он будет мчать во весь опор до самого города, чтоб быстрее доставить вас. Всё-таки некоторая аккуратность тоже не помешает! — Последнюю фразу она практически прокричала, адресовав её вознице, который никак не отреагировал.
— Почему нужно так торопиться, Урсула? Ведь когда я появилась здесь, говорили о каком-то дне, которого нужно дожидаться, а теперь вот всё бегом.
— Увы, я не могу ответить на этот вопрос, все приказания исходят от Терхенетар, это она торопит вашу коронацию. Все сбиты с толку, никто толком не понимает из-за чего такая спешка.
— Как мне себя вести, что делать?
— Вас всему обучит церемониймейстер, но основным долгом является любовь и почтение к Миру, его обитателям и самое главное своему будущему супругу — королю Илорену.
Всякий раз, как произносилось это имя, по телу Елизаветы пробегала дрожь, она рисовала в своём воображении бессмертного монарха, на протяжении вечности менявшего суженых, и всякий раз выходило чудовище.
— Он пожилой? — дрогнув голосом, поинтересовалась она.
— Здесь не бывает пожилых, мы стареем и молодеем вместе с Миром, вы не увидите здесь стариков. По крайней мере, раньше так было и все надеются, что будет впредь. — Сказала она своим спокойным тоном, каким говорят автоответчики, но вдруг, неожиданно пригнувшись к Лизе и, поманив её к себе, с видом заправской сплетницы, прошептала — Потому-то церемонии свадьбы и коронации и торопят вразрез со всеми правилами, что во всём Мире только наша Терхенетар…
— Урсула! — рявкнуло что-то за спиной побелевшей веды — Старость не настолько обезвредила меня, как ты себе вообразила, пересядь к ней!
Втянув провинившуюся голову в плечи и состроив смиренную мину, Урсула покорно пересела к Лизе, и их глазам открылось лицо, выступившее из спинки сидения напротив, покрытое нелепой обивкой из-за которой сложно было определить его черты. Несмотря на это, всё же угадывались широкие скулы, присущие монголоидному типу и большие раскосые глаза, голову венчала грива густых волос. Это лицо было зло и раздражённо.
— Урсула, вы довольно долго провозились. Скоро ли мне ждать суженую Илорена? — на этих словах старуха всё-таки не выдержала и с такой ненавистью посмотрела на Елизавету, что даже купидончики на обивке не смогли смягчить выражение Терхенетар. Теперь Лиза вспомнила это лицо, именно так оно смотрело на неё во время минутного пробуждения в доме привратника. — Хотя я, конечно, знаю, что скоро, если ты не вздумаешь изменить маршрут, так что настоятельно прошу не задерживаться нигде. Скажи Морту, чтобы не останавливался ни при каких обстоятельствах — она как будто замялась и смутилась, прежде чем сказать следующую фразу. — В лесу неспокойно, поднимается бунт. Её могут выкрасть или подучить какой-нибудь дерзости… мне докладывали… в толпе кричат… — в этот раз она действительно сбилась и оборвала мысль, сделалась на мгновенье печальной и задумчивой, затем высокомерно усмехнулась и, рявкнув напоследок — Поторопись! — лицо исчезло.