Город убийц

— Превентивная психокоррекция для террористов?

— Да. Но он этого не говорил. Это только мое предположение.

— У вас очень интересные предположения, мсье Вальдо, — сказал он и отпил кофе.

Как-то он очень медленно и долго его отпивал. Думаю, одновременно говорил по кольцу.

— Так это вы семь часов его спасали от самого себя, — заключил Дауров.

— Да.

— Понятно. Теперь давайте по порядку и во всех подробностях.

Я пересказал наш с Филиппом разговор, опустив зачем-то его обещание обратной психокорркции и мое обещание спалить их сеть.

— Ясно, — сказал Дауров, — похоже на первую разведку, прощупывание почвы. А об убийстве, что вы знаете?

— Почти ничего. Я, конечно, подумал, что это Филипп, но ни одного доказательства у меня нет. Я потом нашел кострище, там в золе было испорченное кольцо, совершенно мертвое. Сначала я подумал, что это его кольцо, которое он уничтожил после того, как передал информацию своим.

— Угу, минуту, — сказал Дауров и, видимо, опять говорил с кем-то по кольцу.

— Так что вы подумали потом? — продолжил Георгий Петрович.

— А потом я не увидел кольца на руке у Маши. И решил, что кольцо, видимо, ее.

Дауров кивнул и снова принялся за кофе.

— Евгений Львович, на ваш адреналиновые пики его рассказ хорошо ложится? — наконец, спросил он.

— Идеально просто, — сказал Ройтман.

Из чего я сделал вывод, что его адреналиновые пики далеко не идеальны.

— Анри, — жестко сказал Дауров, — конечно лучше поздно, чем никогда. Но вы семь часов протянули! Семь! Я сейчас отдал распоряжения, сделают все возможное, чтобы найти вашего Филиппа, но это надо было делать семь часов назад. Вы семь часов назад могли все честно рассказать Евгению Львовичу. У него допуск, он бы связался со мной семь часов назад, и может быть ваша знакомая была бы жива.

— Зато мой собеседник был бы мертв, — сказал я. — и потом вы бы выбивали их по одному. Вышли — попытались взять — смерть. Еще, потом еще. Не сомневаюсь, вы бы их находили.

— Мы их и сейчас найдем. И выбивать их по одному нам не выгодно совершенно. Потому что пока мы выбиваем их по одному, они таких дел натворят, что нам останется только заявить о своем полном служебном несоответствии. Нам надо всю сеть накрыть. И то, чем вы занимались последние семь часов, имеет совершенно определенное название. И оно таково, что я бы вам посоветовал связаться со своим адвокатом.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— Пособничество терроризму, — сказал Дауров.

— Георгий Петрович, ну нет тут пособничества терроризму, — вмешался Ройтман. — Вы о чем? Он что им взрывчатку грузил? У вас нет ни одного доказательства, что этот Филипп вообще террорист.

— Заранее оговоренное укрывательство преступника есть пособничество, — заметил Дауров. — А было или нет, мы сейчас увидим во-он за той дверью, — и он кивнул в сторону комнаты с биопрограммером. — А вы звоните адвокату, мсье Вальдо. Я не имею права вас без адвоката под биопрограммером допрашивать.

— Георгий Петрович, ну, зачем? — возмутился Ройтман. — Он же все рассказал. Сам рассказал!

— Вот все или не все мы сейчас и увидим, — сказал Дауров.

Я понял, что сглупил. Затребовав адвоката в Беринг, я бы выиграл еще пару часов.

Глава 3

Жанна Камилла де Вилетт ответила сразу.

— Камилла, добрый вечер, — сказал я. — Ты сейчас очень занята?

— Не особенно, Анри. Что у тебя случилось?

Жанна защищает меня одиннадцать лет. И во многом благодаря ей, я жив. Девять с половиной лет она служила моим связным с внешним миром, регулярно навещая в ПЦ. Так что мы давно на «ты».

— Я в СБК, — сказал я. — Конкретно в кабинете Даурова. Георгий Петрович рядом сидит. И грозится допросить меня под БП. Так что нам нужен адвокат.

— Понятно. Я сейчас приеду. Полчаса.

— Ну, что ж, ждем госпожу де Вилетт, — заключил Дауров.

— Меня как свидетеля будут допрашивать? — спросил я.

— Пока да.

— Ну, у вас просто королевский сервис, Георгий Петрович, — заметил я. — В Чистом мне даже не заикнулись про адвоката.

И я весело рассказал про обшарпанный биопрограммер, мои подозрения относительно украденных денег на новый, желании написать про сие Нагорному и стиль общения местного следователя.

— Эдуард Валентинович, вы сказали? — переспросил Дауров. — Рассохов?

— Да.

— Ну, считайте, что он больше не работает.

— Но он не из СБК.

— Ну и что? Я Александру Анатольевичу докладную напишу… точнее, уже написал. Он человек молодой, во многом неопытный. Так что в его ведомстве, особенно в провинции, местами полный бардак. Но я рад помочь. В конечном итоге одно дело делаем. И он потом так трогательно благодарит за советы, что одно удовольствие их давать. Он вам-то с Реми напомнил про адвоката, когда вас допрашивал в прошлом году?

— Я заранее позвонил Камилле. Она была.

— Ну, это ваша заслуга. А то с ним бывает. Ему самого себя надо увольнять. Вы знаете, что результаты незаконного допроса можно оспорить?

— Что-то такое мне Камилла рассказывала…

— Правильно рассказывала. А допрос с помощью БП является законным только в присутствии адвоката. Даже если это допрос свидетеля. Иначе можно всю информацию смело выбрасывать на помойку. Все равно нельзя воспользоваться. А мы не можем себе позволить подобное расточительство, нам время дорого. Иногда очень дорого. И цена его человеческие жизни. Так и получается королевский сервис.

— Но если бы я потребовал адвоката в Беринге, вы бы потеряли еще два часа, — заметил я.

— Ах, какая упущенная возможность! — понимающе сказал Дауров. — Прошляпили, да?

— Это была моя ошибка. Но иначе вы бы их потеряли.

— Первый допрос надо уметь и так снимать, без применения технических средств. Лучше немного поучиться у господ психологов, чем нарушить законную процедуру. У нас же политические. Убийцы, но с убеждениями. Нарушим хоть запятую — нас журналисты съедят. Так что пусть госпожа де Вилетт смотрит внимательно и сразу говорит, если что-то не так.

— Так что я у вас, как у Христа за пазухой, — резюмировал я.

— Конечно, — сказал Дауров без тени иронии. — Не скажу, что у нас как в лучших отелях Версай-нуво, но ничуть не хуже, чем в ПЦ: душ, кондиционер, внутренняя Сеть. Это на тот случай, если вам придется воспользоваться нашим гостеприимством.

— Не вопрос, — сказал я. — Буду благодарен за приют.

— Только камеры запираются, и гулять на крыше, — заметил Ройтман.

— Какие мелочи! — усмехнулся я. — Мне Роше гравиплан пришлет.

— Не поможет, — сказал Ройтман. — Там решетка над местом прогулки. Под током. И силовое поле на километр вверх.

— Ага! Запомню, — сказал я. — Но вы, право, переоцениваете мои запросы. Какие отели Версай-нуво! Я их видел только снаружи. Я был бедный студент. Потом, правда, были махдийские деньги. Но их казалось как-то неприлично на отели тратить. Мне же их на оружие давали.

Дауров осуждающе покачал головой.

Но я продолжал:

— А первый светский прием в моей жизни был тот, на котором я поругался с Даниным.

— Да, — сказал Дауров, — это многое говорит о человеке. Впервые попасть на светский прием и тут же поругаться с императором.

Последнюю фразу он говорил уже по дороге к двери.

Открыл сам, также как нам с Ройтманом. На этот раз на пороге стояла Камилла.

Легкий белый плащ, белый зонт-трость в руке, строгая прическа, внимательный взгляд больших серых глаз.

Я в который раз подумал, что мой адвокат еще и красивая женщина. К сожалению, всякий раз, когда я начинал думать в этом направлении, либо у нее, либо у меня был кто-то другой. Заключенный, государственный преступник я не мог предложить ей конкурентную альтернативу. Да и у меня были те еще любовницы. Сначала смерть. У нее меня Камилла благополучно отбила. Потом тюрьма, точнее психокоррекция. У этой меня пришлось с переменным успехом отбивать девять с половиной лет.