Страница 45 из 71
А ночами я выходил в Сеть и размышлял.
По взаимной договоренности с Адамом, психокоррекцию мы забросили. Опускать планку на запрет убийства я не хотел, да и Адам не особенно настаивал, думаю, и Ги с Эженом осознали опасность этого мероприятия. Я бы, наверное, хотел опустить планку на воровство, но как-то не решился просить об этом. Было слишком очевидно, что я захочу украсть либо устройство связи, либо оружие. Причем, у моих бывших друзей.
Так что вопрос мы обсуждали с Эйлиасом.
«Я у Лиз спросил, — писал он. — На Кратосе очень топорно делают психокоррекцию, тебе просто сделали контур кнута на воровство. Но этот контур ты можешь обойти сам, вообще без коррекции. Цель же не в исполнении заповеди „не укради“, а в том, чтобы улучшить мир. Если от того, что ты украдешь у своих друзей оружие, мир улучшится, значит все в порядке: ты сможешь оборонятся от местных тварей, а они тоже не пропадут, у них и без тебя целый арсенал».
Мое положение на вилле напоминало положение инвалида, раненого в прошлых боях: почет и уважение, но в общем-то пользы никакой. Отличие было в том, что меня не отпускали. Надо сказать, не очень и следили. Бежать было бы несложно, особенно при поддержке господина Кэри, однако у меня появились другие цели.
Проникнуть на пункт охраны оказалось совсем просто: я поставил ребятам тессианское вино, и мы расписали пулю. Охраняли они металлическую дверь без надписей и опознавательных знаков.
— Слушай, Ланс, — спросил я их командира, записывая себе очередные очки, — а что за бункер вы охраняете?
— Ох, Анри! Как раз тебе Ги приказал ни в коем случае про это не говорить.
Я пожал плечами.
— Понятно. То есть это какое-то хозяйство Ги.
— Все, Анри. Довольно того, что мы с тобой тут в преф играем. Только потому, что Ги с Эженом на базе! Ты уж нас не выдавай.
— Вы тоже не выдавайте, а то меня живо запрут в комнате. Договорились?
И я подмигнул.
Ланс кивнул.
Из повстанцев плохие тюремщики, но и из меня плохой шпион. Но, эта дверь мне как-то очень не нравилась.
Ночью я связался с Эйлиасом.
«Выяснили что-нибудь про взрыв?»
«Есть много версий, не более того. Физики работают».
«Эйлиас, слушай, а насколько такую взрывчатку можно сделать условно говоря, в гараже? В небольшой лаборатории? Я не физик, я историк, но я читал, что были умельцы еще на Старой Земле, которые собирали атомные бомбы в подвале из материалов, найденных на помойке».
«Ядерные реакторы. Но да, собирали. Ты считаешь, что это РАТ?»
«Я не уверен, но есть подозрения».
«Ты что-то нашел?»
«Возможно».
«Анри, ты зря действуешь один. Вместе мы смогли бы гораздо больше. Я понимаю, что ты хочешь защитить старых друзей, но так только протянешь время. Мы никогда не относились плохо к тессианским революционерам, всегда давали укрытие, убежище и приют. Тебе нечего бояться».
«Мне Адам рассказывал про приют за стеной с колючей проволокой…»
«Это он преувеличил. Никаких стен и проволоки нет. Есть поселения на Остиуме для иммигрантов, которые находятся под нашей зашитой, но не хотят проходить через портал. Там же филиалы наших университетов для иностранных студентов, которые не собираются преодолевать Сад Гостеприимства: кампусы, жилые корпуса. Там Чонг иногда читает лекции и Марго. Я тебя приглашаю, кстати. Хотя бы на Остиум, хотя, конечно, за порталом лучше».
«Спасибо, я подумаю, — ответил я. — Кстати, у вас много наших?»
«Есть, но я не могу давать о них сведения без их разрешения».
«А о тех, кто на Остиуме?»
«Обо всех. Анри, что ты знаешь?»
«Только предполагаю, Эйлиас. Не более».
Преферанс по вечерам превратился в систему. Остальных ребят звали: Тьери, Феликс, Морис и Блез. Иногда они сменяли друг друга, так что пуля всегда расписывалась идеально: никого лишнего.
Как-то меня предупредили, что преферанс сегодня отменяется. Просто Блез подошел в кают-компании. Ну, отменяется так отменяется! Я весь вечер не спускал глаз с двери, с внешней, конечно, не с внутренней. И был вознагражден. Ближе к полуночи оттуда вывалились Эжен, Ги и незнакомый мне высокий человек. Они были, кажется, очень увлечены беседой, так что, надеюсь, не обратили на меня внимания, я торчал с другого полутемного конца коридора, у выхода в сад и был не очень заметен. То есть Эжен, Ги, которых несколько дней не было на вилле, и, тем более, незнакомец не входили в эту самую дверь, но они из нее вышли.
Ночью я надел кольцо.
«Эйлиас, а как Ваша спецслужба называется? Кажется, что-то про равновесие?»
«Центральное Бюро Равновесия (ЦБР)».
«Любите вы аббревиатуры из трех букв! Можно с ними связаться?»
«Говори».
«И, какое у тебя звание?»
«Мы не пользуемся этой ненужной мишурой отсталых народов».
Ага! Не вынесла душа представителя высшей расы! И ведь ни одного слова «варвар» за весь период нашего общения, для союзовца — это прямо подвиг.
«У тебя-то какое было звание в Революционной Армии Тессы?» — попытался смягчить Эйлиас.
«Ладно, не до препирательств. Эйлиас, я нашел на нашей вилле одну интересную дверь, — и я вкратце рассказал ему про преферансы и появление Эжена и Ги. — Я ее открыть не могу. Но она очевидно открывается с кольца Ги, а, может быть, и с кольца Эжена. Или еще с чьего-то. Я подумал, что, если кто-то из них был на Остиуме, у вас должны были сохраниться их генетические коды. Там же много было наших».
«Спасибо, Анри! Я выясню».
Это, конечно, мог быть ложный след: просто еще один путь к хорде. Но проверить стоило.
Утром Ги познакомил меня с тем самым человеком, что накануне появился вместе с ним и Эженом из таинственной двери. Я узнал его по росту, походке и ширине плеч.
Я сидел в столовой и пил кофе.
— Знакомься, Анри, — сказал Ги. — Это Хасан Муршид с Махди, теперь он будет твоим психологом.
Психолог с Махди? Я удивился. Адам утверждал, что на Махди психология не развита, поскольку действует шариат, и нет коррекционных центров.
Хасан имел правильные черты лица, прямой нос, короткую ухоженную бороду с проседью, такие же приличные, без излишеств усы и чуть смуглую кожу. Волосы, явно когда-то черные, тоже были тронуты сединой, коротко подстрижены и аккуратно зачесаны направо густой серой волной над высоким лбом, переходящим в нарождающуюся лысину. Его можно было бы назвать красивым стариком, если бы не слишком жесткий и властный взгляд карих глаз из-под черных бровей. Меня не так просто подчинить, но я почувствовал.
Тем не менее, он мне скорее понравился.
Хасан протянул мне руку, и я пожал ее.
Господин Муршид сел напротив, Ги — рядом с ним.
— Мне говорили, что на Махди плохо с психологией, — заметил я.
— Смотря с какой, — улыбнулся Хасан. — Да, мы не занимаемся коррекцией преступников, зато много работаем с честными людьми, которых надо перевести на другой уровень.
— Дизайн личности?
— Да, близко.
— До меня доходили слухи, что для этого тоже тессианцев нанимают.
— Смотря для чего. Для бизнеса — да, но совершенствование нужно не только в бизнесе. Есть, например, служба: военная или гражданская.
— Извините, Хасан, — сказал я. — Я ничего против вас не имею, но у меня уже есть психолог, и он меня вполне устраивает.
— Адам исчерпал свой потенциал, — вмешался Ги. — Он сделал все, что мог, дальнейшее вне его компетенции, а цель не достигнута.
— Мои цели достигнуты, — возразил я. — Я больше не собираюсь ничего менять.
— Ты все еще не с нами, Анри.
— Я с вами.
— Ты понял, о чем я. И ты будешь с нами, хочешь ты этого или нет.
— До сих пор вы относились ко мне с уважением, Ги, — сказал я. — За что благодарен. Очень надеюсь, что вы не отступите от этой традиции.
Я встал и вышел из столовой. Меня не удерживали.
Я поискал Адама, но он куда-то запропастился. Разговор с махдийским психологом мне крайне не понравился.