След орла

Мара и Имагми затаились за выступом и принялись ждать. Дядя Альберт вылез из люка лишь спустя час. Погасил большой фонарь, убрал в рюкзак и задвинул после себя щеколду. А потом, как ни в чем не бывало, вернулся на «Большую Ингрид».

Орел и ворон переглянулись. Мара боялась перевоплощаться здесь. Человек был бы слишком заметен. Поэтому когтями открыла задвижку и аккуратно слетела вниз, в темноту.

Пахло чудовищно. Немытыми телами и чем-то тухлым. А еще едкой химией вроде хлорки. Возможно, в человеческом облике Мара бы не так сильно мучилась, но орлиное обоняние заставило ее почти физически страдать.

В полумраке она не могла разглядеть ничего, отдаленно напоминающего фонарь или лампу. Свет из люка: вот все, что было ей доступно. Она попыталась пролететь чуть дальше, но задела  крылом какую-то посудину, и та с оглушительным звоном разбилась. Изо всех сил пытаясь унять бешеное трепыханье птичьего сердца, Мара собралась с силами и заставила себя двинуться вперед.

Там, у самой стены, она увидела чью-то ногу. Человеческую ногу. Различила запах, приблизилась… На полу, на каких-то старых матрасах вповалку лежали трое. Три неподвижных тела.

Глава 18. Есть нечто большее

Маре еще никогда не доводилось видеть трупы. Так близко, что можно потрогать. Она не считала себя слабонервной или слишком уж впечатлительной, но теперь крик ужаса заклокотал и замер в ее горле не находя выхода. До последнего момента весть об исчезновении девушек Мара воспринимала, как и любые другие новости. В одном уголке мира – наводнение, в другом – ураган, в третьем – кровавый политический переворот. Да, трагедия. Но такая далекая, что как-то не получается сочувствовать. Только очень умозрительно. А тут вдруг темная нора, запах, тела… И страх, который лишает возможности шевелиться. Мгновение, которое навсегда во всех подробностях врежется в память.

И все же Мара понимала, что кроме нее сделать следующий шаг некому. Имагми – наверху, караулит Альберта. А здесь только она и эти девушки. Как их зовут?.. Звали? Первую – Лиза, а остальных…

Перевоплотилась в человека. Стиснула челюсти до болезненного хруста, чтобы не потерять сознание. И чтобы не вырвало. Достаточно разбитой посуды. Поборола омерзение. Липкое, парализующее. Осторожно протянула руку и коснулась чьей-то ноги. Та была теплой и едва заметно дернулась.

Мара сдержала крик и дрожь. И чуть не застонала от облегчения. Жива! Хотя бы эта жива! Приблизилась, нащупала руку, запястье… Пульс. Есть пульс! Потом проверила вторую девушку, третью: живы! Господи! Живы!

– Лиза! – Мара затрясла одну из рук. – Вставай! Пойдем! Ну же! Или как тебя! Пойдем! Вставай же!

Но та не реагировала. Коротко всхрапнула, еще раз дернула ногой и снова перестала шевелиться. Мелатонин! Их погрузили в спячку… До самого забора яйцеклеток, наверное. Чтобы не возиться. Надо вытащить их! Но как? Они спят, и толку от них… Мара снова трансформировалась в орла. Так она хотя бы могла лучше видеть в полумраке.

Глаза привыкли, да и с густым оперением было не так холодно. Пустые пакеты от капельниц: глюкоза. Подгузники для взрослых. Растворы для уборки. Одеяла… Но аптечки никакой не видно. Но почему? Она на яхте? Или все препараты он носит с собой? Ведь не может же такого быть, чтобы каждый раз он брал мелатонин из дома?

Нужен план. Нужно подкрепление, лодка… Нельзя рисковать. Мара спешно вспорхнула вверх, вместе с Имагми они прикрыли люк и когтями вернули задвижку на место. И мягко, почти беззвучно, взмыли к склону горы.

«Большой Ингрид» пока не было видно на пристани в деревушке. Наверное, Альберт поплыл куда-то еще. Возможно, покупать лежалую рыбу, чтобы выдать ее за свой улов. И Мара смогла беспрепятственно вернуться через окно. Вернув человеческий облик и одевшись, они с Имагми для верности заперли изнутри дверь спальни,  и девочка рассказала все, что видела в яме Альберта. Слова заставляли заново переживать страшные минуты, и дрожь волнами окатывала тело, будто морской прибой.

– Ты должна немедленно улететь отсюда, – твердо сказал Имагми, взяв ее за плечи. – Где твоя опекунша?

– Не знаю, я не могу ее найти.

– Тогда лети со мной. Доберемся до Сэма, там ты будешь в безопасности. Надо только сообщить в Совет или полицию. Дальше они все сделают сами.

Больше всего Маре хотелось оказаться рядом с кем-то знакомым, близким, добрым. С Сэмом в его простом, но отчего-то уютном домике. Или на Линдхольме. В комнате Брин рядом с ее плюшевой армией. Но тела девушек стояли перед глазами немым укором.

– Я не могу, – Мара обхватила себя руками. – Если я уеду, Альберт насторожится. Попытается замести следы. Что он сделает? Убьет их? Или перевезет? Так далеко, что больше их никто не найдет?

– Ты не можешь все предусмотреть. Займись хотя бы собой. Тогда у Альберта будет три жертвы, а не четыре.

– Ты же шаман, Имагми! Ангакук или как вас там. Разве ты не должен думать о людях в первую очередь?

– И я думаю о тебе. Ты сама не понимаешь, насколько ценна твоя жизнь.

– А они?! – Мара мотнула головой. – Их трое, я – одна. И я – единственный человек, который знает, где они.

– То есть улетать ты не собираешься? – Имагми нахмурился.

– Я не могу.

– Тогда давай останемся оба. Подкараулим его и свяжем. Обезвредим. Убьем, если понадобится.

– Ты серьезно?!

– А как еще? Он – один, нас двое. И неожиданность…

Мара судорожно грызла нижнюю губу, пытаясь представить, как нападает на дядю Альберта. Что-то не срасталось… Что-то настораживало.

– А если у него есть сообщник? – сказала она, наконец. – Мы не знаем, куда он теперь поплыл. И я могла ошибиться насчет мелатонина. Вдруг они накачаны чем-то еще? Вдруг…

– Ты слишком много придумываешь. Сейчас он придет, и мы его обезвредим.

– Я не могу рисковать. Лучше вызвать Совет. Это быстро. День – максимум. Уж день я продержусь. А ты вернись к Сэму.

– И оставить тебя тут одну? – Имагми отстранился.

– У вас же есть вертолет. Как быстро он сможет сюда прилететь?

– Два-три часа, думаю… Нет, это глупость.

– Вызови пилота. Свяжись с Сэмом… Возьми телефон. Номер помнишь? Ты лучше объяснишь координаты, чем я. Нам нужны люди. Подстраховка на случай, если Совет откажется помогать. И лети навстречу, ты должен помочь им найти нас. Не теряй время!

– Но ты…

– Я всегда успею перевоплотиться и улететь! – она вцепилась в его ладонь. – Прошу тебя…

– Я уже потерял однажды твою мать.

– Имагми, я – не она! Тебе снилось, что я умираю?

– Нет.

– Значит, все нормально.

– Ты сама в это не веришь!

– Зато веришь ты, – Мара прислушалась: на улице раздался какой-то шум. – Лети быстрее! Альберт не должен тебя увидеть! Позвонишь откуда-то еще.

Имагми взглянул на нее неодобрительно, в черных глазах мелькнула тревога. Но все же он трансформировался и выпорхнул в раскрытую форточку, оставив спутниковый телефон на кровати. Мара едва успела убрать одежду в чемодан и отпереть комнату, как хлопнула входная дверь.

– Кто-нибудь дома? – раздался веселый голос дяди Альберта.

– Д-да… – Мара прочистила горло и стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони. – Я дома.

– А Мила? – старый Эдлунд заглянул к ней.

Борода забавно топорщилась, и потому вид у него был озорной и добродушный. Но девочка ощутила приступ животного страха. Ей хотелось бежать сию же секунду, однако ноги окаменели, руки не желали слушаться. Когда злодей похож на злодея, хотя бы знаешь, чего ожидать. А знать, что этот милый старикан без тени сомнения похитил трех человек и держит их в темной яме, было жутко. Он походил на клоуна из ужастиков: скрывал мстительную жестокую натуру за задорной улыбкой. Кому после этого вообще можно доверять? Неужели придется всю жизнь держаться одиночкой, как Вукович?

Мара соскребла где-то в глубине остатки самообладания и непринужденно улыбнулась дяде Альберту в ответ.