След орла

Начинается… Мара закатила глаза. Имагми выглядел веселым приятным парнем. Возможно, даже симпатичным. Но едва он открывал рот, как начинал нести такую околесицу, что уши сами собой сворачивались в трубочку. Духи, предки… Были бы у предков духи, они бы уж наверняка вытащили ее отца из-за решетки.

– Ясно, – только и смогла произнести она вслух.

Обижать его не хотелось, но и поддержать беседу на эту тему она не могла.

– Я понимаю твое недоверие, – Имагми снова весело улыбнулся, будто ему доставляло удовольствие ставить ее в неловкое положение. – Еще раз повторяю: я не миссионер и не собираюсь тебя приобщать к нашей вере.

– И я страшно тебе за это благодарна.

– Мой отец просил передать тебе кое-что.

– Да?

– Зебра.

– Э-э-э… – рассеянно протянула Мара. – Что, прости?

– Зебра, – повторил Имагми. – Ты должна понять.

– Ну, в целом я понимаю, что такое зебра. Полосатая лошадь… – Мара вдруг осеклась и ошарашено посмотрела на гостя. – Погоди… Точно? Зебра? Он так и сказал?

– Да. Я же говорил, ты поймешь.

– Постой… Сегодня утром подруга сказала мне то же самое… «Мне до зебры»… Так ведь никто не говорит, верно?

Имагми кивнул.

– Сейчас… Не то, чтобы я в это верила… Подожди, хочу кое-то посмотреть.

Она метнулась к себе в комнату и вернулась с планшетом.

– Вот здесь… Я записывала то, что сказал твой отец, – она прокручивала список файлов. – Мой друг… Индеец… Он сказал, надо записать… Вот! Так, тут что-то про две матери, две жизни, два года, два шага, два пути… А! Смотри: «Два белых человека скажут два одинаковых слова. Две птицы сядут на две вершины. В тот день все станет известно».

– Две птицы на две вершины – есть, – снова кивнул Имагми.

– Но почему два белых человека?

– Скорее всего, он имел в виду цвет волос. На нашем языке белыми называют блондинов.

– Ооо… – понимающе протянула Мара. – У твоего отца ведь были седые волосы. А моя подруга – альбинос. Выходит, они оба сказали слово «зебра».

– Предсказание сбылось, – с важным видом изрек молодой ангакук.

– Впечатляет… Надо будет рассказать Брин… А хотя… Неважно. И что дальше?

– То есть?

– Что делают, когда предсказание сбывается?

– Ну, видишь, здесь написано, что все станет известно. Значит, сегодня станет. И ключ к этому, вероятно, слово «зебра». Но тут уж ты должна сама подумать. Может, с этим что-то связано? Книга? Фильм? Картина? Украшение? Или это кличка какого-то человека?

– Да нет… Единственная зебра, которую я знаю – это Зури Пундамилья. Но она вообще не в теме.

– Может, позвонишь ей? Ты ведь ничего не теряешь?

– Запросто, – Мара вытащила телефон, но вдруг услышала с улицы шорох гравия. – Кто-то идет… Как мне объяснить?..

– Лучше, чтобы меня здесь не видели, – Имагми вскочил и проскользнул в гостевую спальню.

Едва за ним прикрылась дверь, как раздались тяжелые шаги на крыльце. Мара плюхнулась на место своего друга и склонилась над полупустой тарелкой.

– Привет! – крикнула она и помахала дяде Альберту. – Вы сегодня рано.

– Да вот, наловил свежей рыбы и подумал: почему бы нам не устроить барбекю? Но ты, кажется, уже наелась?

– Что вы! В меня влезет еще две таких порции, – девочка похлопала себя по животу. – Тем более, я еще никогда не готовила на гриле.

Старик усмехнулся в бороду и поставил у раковины ведерко с рыбой.

– Тебе понравится, – пробасил он, заворачивая рукава клетчатой рубашки.

– А давайте я почищу? – вызвалась Мара. – Пока вы приготовите мангал.

Ей не терпелось проверить, как там Имагми. И убедиться, что он ушел незамеченным. А для этого дядю Альберта надо было выставить из дома. Конечно, он был одним из самых гостеприимных людей, которых Мара видела в жизни. По радушию не уступал синьоре Коломбо. Но если молодому ангакуку не хочется, чтобы его засекли, то и на здоровье. К тому же, незнакомый парень в ее спальне… Да еще и в ее одежде… Не стоит сразу шмякаться в грязь лицом перед новым родственником. Хоть кто-то должен остаться о ней хорошего мнения!

– Ты точно умеешь? – старый Эдлунд смерил ее недоверчивым взглядом, но тут же вокруг его глаз разбежались лучики-морщинки. – Шучу. Я тебе доверяю.

Мара убрала со стола грязную посуду, и ей выдали доску и нож, а Сэм тем временем сменил рыбацкие штаны на любимый джинсовый комбинезон, пошел на улицу, и вскоре за окном раздалось громыхание мангала.

Девочка отряхнула руки и кинулась в спальню, но комната была пуста. Ее штаны с футболкой, которые надевал Имагми, аккуратной стопкой лежали в чемодане. Ни единого напоминания о том, что здесь кто-то был. Только распахнутая форточка. Что ж, тем проще.

Вернулась на кухню и выловила первую серебристую тушку, взялась за нож. Начала счищать чешую, как учил ее Сэм Нанук. Перехватила рыбину для удобства и вдруг заметила, что от ее пальца осталось едва заметное углубление. Ткнула снова. Достала еще одну рыбу. И еще. Везде та же история. И чешуя вроде не так блестит… И глаза мутноваты. Так что же это получается? Рыба поймана не сегодня?.. Но тогда зачем Альберт врал ей? Какая разница: ну, вчерашняя… Или он не сам поймал ее, а купил?.. Бессмыслица! Зачем тогда целыми днями где-то плавать?!

Нож выскользнул из негнущихся пальцев и шарахнул по полу.

– Аккуратнее! – окликнул Мару старик, и девочка вздрогнула: она не слышала, как он вошел. – Задумалась, что ли? Я вот зазевался однажды, так и хожу без мизинца на левой ноге. Как-нибудь покажу, если ты не боишься.

– Н-нет… Не боюсь…

– Ты чисть, не отвлекайся. А про мальчиков успеешь еще подумать, – Альберт задорно подмигнул, взял жидкость для розжига и отправился на улицу.

Да нет же, глупости! Что плохого может затевать этот человек? Открытый, веселый. Фотографии такие… За душу берет! И приютить родственницу после стольких лет… Мало ли, что говорил Сэм! Может, в Гренландии другая рыба.

Мара вытряхнула из головы недоверие и дурацкие подозрения и дочистила весь улов. Расстаралась: дважды проверила, чтобы ни чешуйки, ни следа от требухи. Коричневая грязь, конечно, моментально забилась под ногти, но ужин в семейном кругу того стоил.

Альберт нарезал рыбу на ровные кусочки, натер пряностями и разместил на решетке. Девочка устроилась рядом на раскладном кресле. Любовалась полным штилем и слушала, как когда-то в молодости дядя ее отца покорял Кордильеры. Скупое полярное солнце расщедрилось на теплые лучи, и Мара щурилась, подставляя им лицо.

Комок подозрений, заползших было в ее нутро, растаял без следа, как одна из льдин, плавающих у горизонта.

– Где же наша мисс Вукович? – расстроено спросил дядя Альберт. – Скоро будет готово. Такой обед пропускает.

– Мы оставим ей.

– Нет, остывшее и разогретое – уже не то, – цокнул старик. – Ладно. Для нее я тоже придумаю что-нибудь особенное.

Они отобедали, и Альберт, прикрыв потухшие угли, отправился на тихий час.

– Иной раз я и ночью сплю мало, – сказал он, разглаживая бороду. – А то вдруг днем разморит…

– Отдыхайте, – улыбнулась Мара. – Я вымою посуду.

Пребывая в прекрасном настроении, девочка прибрала остатки обеда и разложила чистую посуду в шкаф. Делать было по обыкновению нечего, и она вспомнила историю про предсказания. Из любопытства ей все же хотелось выяснить, почему вдруг сразу два человека, да еще и таких далеких друг от друга, как Брин и старый ангакук, упомянули зебру.

Захватила телефон и пошла в гору, чтобы не разбудить своей болтовней дядю Альберта. Набрала номер Зури, но ответила не африканка, а Брин.

– Наконец-то, – воскликнула она. – Я думала, до тебя никогда не дойдет!

– Что? – удивилась Мара.

– Ну как! Я же специально намекнула про Зури… Иначе зачем ты ей звонишь? Пришлось поменяться с ней на день… Все, теперь можем говорить, – возбужденно тараторила Брин. – Мой телефон на днях брала мисс Линкс. И у Нанду тоже. И, думаю, у Джо. Так что туда тебе звонить нельзя. Наверняка, поставила прослушку.