След орла

– Хотела бы я определенно ответить на этот вопрос. Но не могу. И… хорошо бы, если нет. В одном я уверена на сто процентов: это началось с ареста Селии и Мартина Айвана. Обычное дело: сумасшедший ученый, его дочь, у которой двинулась крыша на почве любви к твоему отцу. Из ревности она убила твою биологическую мать, твою вторую… В смысле, Лену Корсакову. И тебя чуть не убила. Я была уверена, что ее признают невменяемой и отправят в закрытую клинику. Но вдруг у меня пропал доступ к информации по этому делу. И у Ларса тоже.

– Вы никогда не говорили об этом, – Мара прищурилась.

– Потому что ты ребенок, – отрезала Вукович. – И, если честно, я сначала думала, что это технический сбой. Не то, чтобы мне был нужен этот доступ. Скорее, было любопытно, чем все закончится. Но мне сообщили, что делу присвоен статус особой важности. Доступ только для узкого круга компетентных лиц. Местонахождение Селии и Мартина скрыто. Их показания – тоже. Но если все это для них так важно, почему в тот день они очень бегло допросили Ларса? Он просто сказал, что данные по эксперименту утеряны. И все, с ним вежливо попрощались. Даже не пытались ничего выяснить. А теперь этот арест… Не знаю, что и думать.

– Я думаю, что профессора Эдлунда подставили… – тихо произнесла Мара, нагнувшись к самому уху Вукович.

Та почему-то горько усмехнулась.

– Все еще не можешь называть его отцом?

– Не… Не знаю, – насупилась Мара. – Именно это вас сейчас интересует?

– Да нет, – завуч дернула плечом и допила свой коктейль. – Это твое дело. Когда-то я думала, что ты как никто будешь ценить семью.

– Но я знаю его даже меньше, чем вас! Если посчитать, то с ним я провела меньше времени… И этот эксперимент…

– Знала бы ты, как он сожалеет о своих опытах, – севшим голосом сказала хорватка. – Только поэтому я уверена, что он невиновен. Он очень изменился после твоего появления здесь, Мара.

– Это все можно выяснить и потом! – отмахнулась девочка, не собираясь разводить сантименты на виду у всех. – Пусть сначала его освободят. А для этого надо уличить того, кто его подставил.

– Возможно, – Вукович задумчиво посмотрела в сторону нового директора. – Пойду переговорю с профессором Смеартоном. Надо донести до него некоторые детали предстоящего праздника… Придется оторвать его от танцев минут на двадцать. Жаль, нельзя спокойно сесть в его кабинете…

Хорватка неуклюже поднялась со стула, нагнулась, будто бы поправить туфлю, и в траве что-то звякнуло. Мара пригляделась: в сочной свежей зелени поблескивала связка ключей.

– Мисс Вукович, вы, кажется…

– Подумать только: двадцать минут моего свободного вечера на организационные вопросы… Мне срочно нужен отпуск, – пропела та в пустоту и невозмутимо удалилась.

Мара взяла ключи, нерешительно оглядываясь по сторонам. Что это сейчас было?! Вукович дала добро на проникновение в кабинет директора?! Не может быть!.. Да нет же, вот она стоит и что-то ему с серьезным видом рассказывает… Двадцать минут! Девочка сверилась с часами. Если это правда, то надо торопиться.

Она вскочила, обулась и двинулась в сторону главного здания. Черт, браслет… На всех девочках эта зверская штуковина. С датчиком снятия, разумеется. Даже если силиконовый ремешок и удастся растянуть, в приложении агентов непременно отразится сей факт. Все они пасутся на празднике, все, как назло, трезвы и суровы. И как теперь провернуть?.. Нужен парень. Джо или Нанду? Нанду или Джо? Индеец медлителен и неуклюж, зато Нанду трется вокруг Ханны Оттер, а та непременно заметит его отсутствие. Давно посылает ему всякие легкомысленные сигналы. Ну и воспитание… Нет, не сейчас. Джо или Нанду?! Думай, Мара, думай! Точно! Двадцать минут, даже меньше. Она справится.

– Брин, Джо, за мной! – прошипела Мара, проходя мимо увлеченных танцем под «Лунную реку» друзей.

– Что? – рассеянно спросила Брин.

– Срочно! – Мара округлила глаза, и ребята двинулись за ней. – Джо, позови Нанду.

Не прошло и минуты, как вся команда стояла в полумраке под лестницей главного здания.

– Ну что?! – требовала пояснений исландка.

Мара безмолвно подняла вверх связку ключей.

– Ты их украла?! – одними губами произнес Нанду.

Девочка помотала головой и изобразила пальцами очки и пучок на затылке. На лицах ребят появилось понимание: кроме Вукович под эту пантомиму никто не подходил.

Мара притянула к себе бразильца и выдернула один волосок.

– Ты что?.. – ахнул парень. – О, нет…

Тогда она почти в самое его ухо нашептала свой план действий.

– Да я мог бы тебя и поцеловать ради такого случая, – ухмыльнулся он.

– Обойдешься. Давай свою футболку. А теперь подождите, мне надо в туалет, – и Мара, сжимая в одной руке яркую тряпку, а в другой – короткий черный волосок, исчезла за дверью уборной.

Подавляя рвотный позыв, проглотила образец ДНК и запила водой из-под крана. Потом заперлась в кабинке. Дала своему организму несколько минут, чтобы считать код. Черт, только бы успеть… Ее заранее мутило от мысли о трансформации, но другого пути не было. И друга подставлять не хотелось… Нет, они справятся. Не впервой.

Разулась. Закрыла глаза. Настроилась. Перевоплощение скрутило ее тело, желудок сжался, по спине пробежал озноб. На глаза будто кто-то изо всех сил давил большими пальцами, и она была готова вот-вот потерять сознание. Потом передернуло. Она взглянула на свои  – или теперь уже чужие – руки и поняла: все удалось. Стянула с шеи бандану, повязала поверх браслета. Переодела футболку.

Ее мутило, в ногах была жуткая слабость. Спасало одно: Нанду был чем-то на нее похож, и только поэтому она могла держать его облик. Зимние перевертыши без ущерба для здоровья могли перевоплощаться лишь в своих родственников. Чужеродное ДНК было серьезным испытанием даже для взрослых и опытных зимних. Но год тренировок у Смеартона пошел Маре на пользу. Забавно вышло: профессор, сам того не зная, помог ей вырыть ему яму.

Девочка вышла из кабинки и проверила свое отражение: так и есть, Фернанду Торду. Бледноват, правда. Мара взлохматила волосы, поправила джинсы, радуясь, что у них похожий размер. Давило немного, но терпимо. Он любил щеголять в узких.

Вышла из туалета, опасливо озираясь по сторонам: вроде, никого.

– Пс-с-с, – позвала она своих.

Те выглянули из-под лестницы и замерли.

– Офигеть… – прошептал Нанду. – Никогда не видел себя со стороны… Черт, а я и правда хорош!

– Ботинки дай! – одернула его Мара и протянула ключи. – Ты все понял?

– Да.

– Брин, Джо, вы – в холле.

– Ты точно выдержишь? Выглядишь бледно, – засомневалась Брин.

– Давай постоим и обсудим! – Мара раздраженно фыркнула: неужели они не понимают, как тяжело ей дается каждая минута?!

Натянула кроссовки Нанду и направилась на улицу к Ханне Оттер, с трудом держа ровную походку: в голове все гудело и качалось.

– Я уже устала тебя ждать, – кокетливо улыбнулась американка. – Может, все-таки потанцуем?

– Конечно, детка, – Мара постаралась воспроизвести развязное поведение своего друга.

Танцев ей сейчас, конечно, хотелось меньше всего. С другой стороны, играл медляк, а это значило, что можно повиснуть на Ханне и быстрее пережить оставшиеся пятнадцать минут. Ох, Нанду, только бы тебе успеть… Черт, руки-то надо на талию, а не на плечи… А так бы хорошо сейчас положить ей на плечо голову… И почему она такая низкая? А надушилась-то! Мама дорогая!

– Знаешь, про тебя иногда говорят, что ты бабник, – доверчиво шепнула Ханна. – Но мне кажется, это не так…

Что бы сказал Нанду? Надо как-то пафосно и пошло…

– Я просто ищу свою единственную, – в памяти всплыла одна из строчек песни, которую Нанду любил исполнять под гитару.

– Это так романтично, – вздохнула Ханна. – А дома в Рио у тебя есть девушка?

– Разве я стал бы тогда танцевать с тобой? – Мара усилием воли не позволила коленям подогнуться и повыше подняла подбородок, чтобы ее не стошнило от приторных духов Ханны.