Иные

Пасси потом обнимаются с новыми братьями. Плачут при прощании. Идиллия! пастораль! И сервенты ласковые да послушные от хорошей еды и обилия впечатлений. Как пастушки с гобеленов!

Так было, пока мы не оказались на Креонте-альфа…

Заскрипела дверь. Тео ввели под руки и бросили на пол, как мешок. Точнее к нам на руки. Мы с Тимом успели подскочить. Сервент по-прежнему был без сознания. Кровь на губах. Разбитая скула. Ну, дождутся они у меня!

Я положил руку ему на лоб. Ну, давай, радость моя, возвращайся! Никакой реакции. Что за черт!

«Тим, ты подержи его. Я попробую через имплантат».

Тимка положил его голову себе на колени.

Вокруг имплантата на его предплечье — ожог. Сволочи! Не в имплантате дело. Сам-то цел конечно. Что ему сделается! Я помню пожарище, обгоревшие трупы. И абсолютно неповрежденные сияющие имплантаты на обуглившихся руках. Качественная вещь.

Лезу в программу. Доступна. Жить будет!

Тео открывает глаза. Так-то лучше.

«Денис, воды быстро!»

Пасси подлетает с алюминиевой кружкой. Вливаем в Тео пару глотков.

«Товаби, я сейчас расскажу…»

«Помалкивай, уж!»

Осторожно переносим его на настил. Денис сует под голову свернутую куртку.

«Не надо… я ничего».

«Вот именно, что ничего. Лежи, кому сказано!»

«Товаби…»

«Расслабься, сам посмотрю».

«Не стоит, — вмешался Тим. — Нам тоже нужна информация. Пусть рассказывает».

«Не смей мучить парня!»

«Ничего не случится с твоим дери. Ему не придется рот открывать. Просто, все настроимся».

«Да, я в порядке, товаби», — это мне.

Тим проводит над ним рукой.

«Да, пожалуй. В живот не били? По-божески. Погоди минутку».

Высший роется под расстеленной на досках курткой, и в руках у него появляется полбуханки отвратного кляклого хлеба — наш дневной паек.

«Не покормили, конечно? Возьми. Не осетрина на вертеле, но все получше местных щей. По крайней мере, полезнее. Заначка! Знаете, было раньше такое слово. Я ведь еще застал времена существования тюрем. Самому, правда, побывать не пришлось, но видел по телевизору».

«Спасибо».

Теряем время. Пока он ест, могут вызвать кого-нибудь еще, а ведь мы ничего не знаем о наших тюремщиках!

Наконец, Тео начинает рассказывать.

«Меня вытолкнули в коридор и замкнули мне на руках такие металлические браслеты на цепочке…»

Он беспомощно смотрит на меня.

«Наручники», — подсказывает Тим.

Пасси, конечно, учат истории, но не в таких подробностях.

«Да, наверное. Потом мы поднялись по лестнице и оказались в небольшой комнате с зарешеченным окном. Меня посадили на железный стул в центре. У окна стоял человек в зелено-коричневой пестрой одежде…»

«В камуфляже», — прокомментировал всезнающий Тим.

«Кто? Homo naturalis? Пасси? Иной?»

«Не могу сказать точно, товаби. Одежда с длинными рукавами. Я не видел имплантата. Возможно, его нет. Но, судя по всему, homo naturalis. Он держал в руке короткую белую палочку толщиной в палец, и из нее шел дым…»

«Курил», — встрял Тим.

«А-а! — обрадовался Тео. — Такой обычай существовал у коренных обитателей Америки около двух тысяч лет назад!»

«У европейцев он тоже существовал. Несколько позже».

О былой распространенности мерзкого обычая в учебниках для пасси не упоминали.

«Потом он повернулся ко мне и спросил, кто мы и откуда. На среднеевропейском. Но очень искаженном. Я понял с трудом. „А какое право вы имеете меня спрашивать? Вы не мой господин и, насколько я вижу не являетесь ни Высшим, ни Наместником, ни Суперректором, ни даже Иным“. Он как-то странно посмотрел на меня. Заорал: „Не валяй дурака! Отвечай!“ „Передайте вашему господину, что я оскорблен тем, что он послал говорить со мною низшего“. Тогда он ударил меня по лицу. Наотмашь. „Запомни, щенок, что у меня нет господина, и я не низший“. Тогда мне стало жаль его. „У вас нет господина? Вы отщепенец?“ Он ударил опять. Мне было уже трудно говорить. „Вы не можете не быть низшим, — прошептал я. — Вы ведете себя, как низший. Впрочем, даже худшие из низших у нас так себя не ведут“.

Он обошел вокруг меня, как зверь, готовящийся к броску. „Где это, у вас?“ „На Земле. На других планетах. Всюду, куда простирается власть Суперректора“. „Кого?“ „Суперректора, верховного правителя Вселенной“. По-моему, он был озадачен. Взял в рот свою белую палочку, вдохнул дым, выпустил его мне в лицо. Какая гадость! „Земля здесь, — наконец сказал он. — А что у тебя с рукой?“ „Что вы имеете в виду?“ „Вон, красная штука“. „Имплантат?“ Неужели он не знает, что это такое? „Имплантат показывает мой вид и общественное положение, и имя господина“. „Значит, ты раб?“

Я долго пытался вспомнить значение слова „раб“. Кажется, что-то из древней истории. „Нет“. „Но у тебя есть господин?“ „Конечно, я — пасси. Мне нельзя не иметь господина“. „Почему?“ „Потому что низшие не имеют права принимать решения“. „Ты низший?“ „Да“. „И тебя это не огорчает?“ „Почему это должно меня огорчать?“ „Да потому что это унизительно, черт возьми!“ „Не понимаю. Унизительно подчиняться низшему или отвечать ему, как господину. Что унизительного в том, чтобы занимать свое место?“

Он опять закурил. Резко. Раздраженно. „А тебе никогда не хотелось стать Высшим?“ „Как я могу стать Высшим? Я — пасси. Разве кошка может стать тигром?“

Он бросил остаток белой палочки в мусорное ведро, повернулся ко мне. „Почему вы не отвечали на запросы?“ „Какие запросы? Мы ничего не слышали“. „Мы битый час приказывали вам сесть!“ „Не может быть. Товаби бы сказал об этом“. „Кто?“ „Товаби. Мой господин“. „Кто из них твой господин?“ „Вы не имеете права спрашивать!“ „Я — командир этой базы!“ „Вы низший. Вы не можете ничем командовать…“

Сказал и запнулся. Если эта база отщепенцев — он может командовать. Тогда он, скорее всего, пасси. Я поднял глаза и встретил его взгляд. Взгляд разъяренного животного. „Вы пасси?“ „Я не понимаю, о чем ты говоришь“. Он зажег новую палочку. „Пасси — это помощники и соработники Высших“. „Высшие — это ваше правительство?“ „Нет, пожалуй… А у вас есть правительство?“ „Есть“. Он глотнул дыма. „А кто в него входит? Тоже homo naturalis? Или пасси?“ „Мудаки!“ Последнего слова я не понял, но по интонации заключил, что оно является ругательством. „Ну, вот видите, как плохо без господина“. Он усмехнулся, подошел ко мне и ткнул мне горящим концом палочки в имплантат. Я потерял сознание».

«Да-а…»

Тим встал и прошелся по камере. Четыре шага от стены до стены. Четыре обратно.

«Рауль, то, что он рассказал абсолютно невозможно!»

«Почему, товаби Тим?» — встрял Денис.

Тео тоже взглянул на Высшего устало, но заинтересованно.

«Я к Раулю обращаюсь!»

Пасси умолкли.

«Потому что образование независимого общества низших в Эпоху Изменений крайне маловероятно. И это показал опыт Истара…»

«Вот именно!»

Тим плюхнулся на край настила.

«Это явная ветвь нашей цивилизации, — продолжил он. — Язык, пусть сильно искаженный, привычки, архитектура».

«Нет никаких сомнений. Кстати, по языку можно попробовать датировать ветвление. Может быть, оно произошло до Начала Изменений».

«Шутишь? Homo naturalis дальше Луны не летали!»

«Ну-у, искусственные аппараты летали…»

«Нас здесь держат не искусственные аппараты!»

«Ладно, уел. Ветвление могло произойти до эпохи имплантатов. На Истаре именно благодаря имплантатам была сохранена структура общества».

«На Истаре пошла вразнос функция биологического контроля, а здесь она работает, как часы».

«Что?» — это Тео. Все-таки любопытство пасси неистребимо. В пылу спора мы с Тимом перешли на нашу естественную скорость, и сервенты перестали что-либо воспринимать. Я вкратце пересказал им суть.

«И имплантаты, я думаю, у них были, — помыслил Тим для всех в адаптированном темпе. — У первого поколения. До эпохи имплантатов так далеко не забирались».

«Тогда это действительно невозможно. На каждом корабле обязательно были Высшие и Иные. Куда они делись?»