Страница 56 из 87
Мужик встал, отряхнулся и прошелся по нам таким отборным матом, какой мы давненько уже не слыхали, а в раю таким языком и не пользуются.
- Ты чего разорался? – сказал самый здоровый омоновец и двинулся на мужика. – Сейчас как дам по зубам, так сквозь ребра смотреть будешь, копыта откинешь и рога отвалятся.
- Чегооо? – зарычал мужик и мы увидели, что у него есть хвост, фуражка надета на рога, а то, что нам показалось сапогами, оказалось хорошо начищенными и отполированными копытами. Ясень пень, мы попали туда, куда стремились. – А ну, захлопнись, - прорычал он, и омоновец онемел. То он был без ротовой дырки в раю, а сейчас вообще слова сказать не может. Вот так. Не груби с людьми. Как это у Ньютона? Каждое действие имеет свое противодействие. Третий закон называется. И если ты кому-то просто так заехал по уху, то в ответ тебе может прилететь такая оплеуха, что потом от нее будешь оправляться не один месяц. А потом боженька любит еще и на домашних и на всяких родственниках за тебя отыгрываться. У него с этим разговор короткий.
- Извините, - сказал я, - мы разыскиваем вашего коллегу по имени Тодеф.
- А вы кто такие? - спросил недовольный мужик в фуражке.
- А мы от Гуни, - сказал я.
- От Гуни? – переспросил Тодеф.
- От Гуни, - подтвердил я.
- Ладно, двигайте за мной, - сказал наш хозяин и пошел по полутемной дороге, размахивая своим хвостом, как бы приглашая следовать за ним.
Глава 73
Мы шли по большому вечернему городу и удивлялись тому, как живо там кипит жизнь. Блестящие лимузины с шипеньем проносились мимо нас и в каждом из них мы видели довольные и лоснящиеся морды с пятачками и узенькими глазками.
Дома были большими и ярко освещенными, но запах…
- Ничего, принюхаетесь, - сказал Тодеф, не оборачиваясь. – Мне тут один из ваших рассказывал, что ко всему привыкает человек и даже ваш какой-то начальник по имени Герасим привык к городской жизни. Вот так вот. Он еще про вас песенки пел…
- Какие песенки? – не понял я.
- Самые простые, а запоминаются с одного слуха. Вот слушай. Я петь не буду, мне апостол на ухо наступил и ни слуха музыкального, ни голоса певческого. Я лучше продекламирую:
Если вас ударят раз, вы вначале вскрикнете,
Раз ударят, два ударят, а потом привыкнете.
Если вы утонете и ко дну прилипнете,
Полежите день-другой, а потом привыкнете.
- Поэт, едрена корень, - и Тодеф довольно засмеялся.
Эти куплеты я слышал в далекой молодости, а смотри ж ты, и в наше время в самом аду о них знают. Это как про русских написано. Как будто вот с натуры и писали. Терпилы. Триста лет под игом жили и даже вкус в иге находили. Привыкли. Коммунизм над ними измывался как хотел. Терпели. Сейчас загоняют в крепостное состояние, и все терпят, да еще радуются.
- Тут вот ваши поступают пачками и все как один кричат «затокрымнаш». Чего это они такое удумали? Неужели ваши новый коммунизм стали строить? Тогда у нас недостатка с рабочей силой не будет.
- Не знаю я, чего это они кричат «затокрымнаш», - сказал я, - когда мы уходили, то все было на местах, как после самой большой войны. Ничего не предвещало новых войн.
- Да там у вас и не война, а так, смена понятий, - сказал Тодеф. – Вы в одном месте террористов называете ополченцами, а в других местах – ополченцев террористами. Причем сами уже запутались и запутали всех святых. Апостол Петр всех без разбора отправляет к нам. Успеете еще потолковать с ними. Их сейчас много у нас.
- А нам толковать некогда, - сказал я, - нам дальше нужно двигать.
- А вот это не получится, - сказал наш проводник, - вы сначала нам свою лояльность докажете, бугры наши на вас посмотрят, оценят, какая от вас польза там будет, а потом и думать будем. Пока вы все мои работники, данные мне в награду за ревностное служение Великому Аду и лично его лидеру товарищу… Тьфу, опять по-вашенски заговорил. Правильно говорят, с кем поведешься, от того и вшей наберешься, - и он смачно почесал свой правый окорок, заросший черной щетиной. Хохлов среди вас немае?
- Нет, все русские, - задумчиво ответил я.
- Оце и гарно, - засмеялся Тодеф, - а то они на меня смотрели как на шматы сала да на жареные шкварки. Сейчас уже мыслей таких у них немае, да вот я еще на их мове начал размовлять. Прилипчивая зараза.
- Так и есть, - подумал я, - и сюда политика прилезла. Не дай Бог, еще черти в аду взбунтуются и полезут на белый свет со своими адскими идеями марксистского чучхе и всемирной демократии. А где мы будем работать? – спросил я.
- О, это вам понравится, - оживился Тодеф, - в основном дизайнерские работы. Ландшафтный дизайн и экология.
Глава 74
Мы пришли к огромному двадцатиэтажному зданию. Открыв дверь, мы отшатнулись от густого сероводородного запаха, пахнувшего на нас из глубины.
- Домашний дух, - как-то нежно произнес Тодеф и шагнул в дверь.
Мы пошли за ним. Густой запах разрывал легкие, а глаза слезились, защищаясь от него.
На шестом этаже Тодеф остановился и похвастался:
- Я живу на последнем этаже. Там живут самые почетные наши работники. Вот так-то. А я старший на этаже, - и он постучал кулаком себя в грудь. Гулкие удары как в барабан как бы подтверждали его слова.
- А лифта у вас нет? – спросил я, представляя, что нам еще нужно преодолеть четырнадцать этажей.
- Нам лифты без надобности, - сказал наш хозяин, - люди нашей профессии должны быть сильными и поджаристыми, то есть поджарыми, - он захохотал, - зато вниз мы спускаемся по полке. Вжиик и уже внизу.