Страница 52 из 87
На импровизированной и наскоро сколоченной сцене с надрывом пела шансон певица в длинном черном платье, пытающаяся правой рукой как бы перекрестить всех, от чего все пирующие с рогами и копытами шарахались в сторону:
Каждый день начинается утром
На восходе большого нуля,
Мы с тобой одеваемся шустро
Как весной во дворе тополя.
Нам ночами спокойно не спится,
Эта жизнь, - так судьбе говоря, -
Вдруг согнется вязальною спицей,
Закрывая нам путь на моря.
Между нами сверхтонкая нитка,
Что крепка, как пеньковый канат,
На столе «Поздравляю» открытка
И махровый на теле халат.
Ежедневно с утра просыпаясь,
Нанизаю свой нулик на гвоздь,
И в окно на простор вырываясь,
Отпускаю я жизнь «на авось».
Гетеры, сидевшие на мужских коленях, так же пытались крестить ее и подпевали две последние строчки, победно оглядываясь, ну, где же эти мужики с гвоздиками, на которые можно нанизывать нулики?
На смену певице вышел артист с бородкой а ля Мефистофель и запел томным голосом:
Свела судьба нас в жарком мае
В тени на узенькой скамейке,
Асфальт на солнце маслом тает,
Не жарко людям в тюбетейках.
Бросало нас то в жар, то в холод,
Как два магнита - взгляд на взгляд,
Стучал в груди кузнечный молот,
Дрожала в такт ему земля.
Мы пили чай в тени под кленом,
Сидела вместе вся семья,
Подрос на грядках лук зеленый,
А я был пьяный, как свинья.
Бурные аплодисменты исполнителям свидетельствовали о том, что праздник достиг того градуса, когда всё воспринимается в радужном свете, после чего начинается накал страстей и драка с поножовщиной.
Глава 66
- Откуда весь этот букет? – спросил я у Гуни.
- Интернационал, - ухмыльнулся он и широко махнул рукой с фужером полным водки, - мы живем как цари, а настоящие цари так не живут, это у нас на посылках владычица морская и все корыта сделаны из редких пород деревьев с вкрапленными бриллиантами. Стоит нам щелкнуть пальчиком, и любой министр с полупоклоном будет стоять перед нами.
- А чего же ты здесь, а не там царствуешь? – лупанул я под дых гостеприимного хозяина.
Покосившись на меня и причмокнув губами, Гуня все-таки ответил:
- Понимаешь, братан, там есть такая штука как Закон. Во многих местах Закон заменен беззаконием, а там, где Закон пишется с большой буквы и закону этому подвластны даже цари с законниками, там не развернёшься. Там народ Закон поддерживает. А там, где закон давит народ, превращая его в население, вот там мы живем подолгу. Долгожители, однако, и все законники и нас на посылках. А я, понимаешь ли, оказался во власти Закона и откинулся сюда.
- Когда же это было у нас? – заинтересовался я, чувствуя пробел в образовании, особенно в историческом, не помня того периода, когда в нашей стране все подчинялись Закону.
- А-а, это не у нас было, - сказал Гуня, - угораздило меня поехать на курорт в одну страну, - ну и решил я кутнуть. Сделал мне один фраер замечание, ну и поплатился за это, а я со всей компашкой оказался здесь. Видишь, три белых пятна на лбу? Когда-то это были дыры, в которые завевал ветер. А сейчас все хорошо, только дорога мне туда заказана. Живые еще могут вернуться, а мертвякам только здесь и место.
- А как ты в рай попал? – удивлялся я все больше, хотя, зная, как у нас делаются дела, удивляться было совершенно нечему.
- Как все, - просто сказал Гуня, - делал пожертвования на храм от доходов сутенеров, игорных домов и продажи наркотиков, имею иконостас богоугодных орденов, вот и сподобился. Не бери в голову, открывай рот и пей, ешь, это тебе не Дух Святой по три раза в день. Ну, вздрогнули, - и он протянул мне свой бокал.
Мы вздрогнули и скоро весь мир сосредоточился в этом прокуренном и заблеванном подвальчике, который казался тем неведомым Эдемом, за веру в который человек предавал другого человека и отправлял его на плаху во имя получения проездного билета сюда.
Потом кто-то вспомнил про Крым, посмеялись над тем, как ловко Россия отжала его у Украины и как украинцы без боя сдали все позиции. Потом по поводу Крыма началась общая драка. Бились молча и жестоко, падая на пол или под стол от удара или повалив своего супротивника, с кем только что пил водку и клялся в вечной дружбе.
Глава 67
Пробуждение было трудным. Точно так же приходили в себя воины после жестокой сечи, ощущая себя придавленными конями или поверженными супротивниками. Точно так же приходят в себя люди после жесточайшей пьянки, отключаясь как от удара дубиной по лбу.
«И где был я вчера, не найду днем с огнем, помню только, что стены с обоями», - неслись в голове слова известной песни. На мне лежала полуголая дама с пышными формами, еще вчера казавшаяся прекрасной гурией, красивее которой нет никого на свете. Сейчас в рассеянном свете из вентиляционного окна она казалась ведьмой, упавшей с потолка и придавившей меня по заказу какого-то злодея по имени Кощей Бессмертный. Чуть поодаль виднелась голова чекиста Гудымы. Он тоже выбирался из-под своей пассии. У стола уже стоял всклоченный Гуня и сооружал из остатков вчерашнего пиршества фуршет для поправки здоровья.