Страница 43 из 51
Тараки читал утренние газеты, которые ему доставил его адъютант Кармаль. Все газеты сообщали о раскрытии заговора «Банды четырех». Президент вскочил, ярость вырывалась из него огненным фонтаном страшных слов:
– Кто позволил?! Кто посмел! Я – Президент!! Всех арестую и расстреляю, как паршивых собак! Кто посмел поднять руку на героев революции!! Где служба безопасности? Где армия?
Но вылив весь свой праведный гнев, Тараки вдруг испугался: «У меня больше нет власти. Все теперь в руках Амина…». Президент побледнел, только сейчас он понял, как неправильно он распорядился властью, данной ему революцией. Ученик обошел его. Страх стал опять пронизывать все сознание Тараки: «Что теперь будет? Что будет?!»
Раздался звонок. Тараки дрожащими руками взял трубку:
– Мой Учитель! – раздался голос Амина, – Мой любимый Учитель.., – в голосе премьер-министра звучали теплые нотки, – …нас хотят поссорить и разрушить революцию. Я предан вам и не хочу, чтобы между нами было непонимание. Мы делаем одно общее дело, служим революции и народу. Нам надо встретиться и решить все вопросы и проблемы, которые возникли между нами, – примиренческим тоном закончил Амин.
Руки Тараки тряслись, его страшно пугали вежливые и даже сердечные слова ученика. Он не знал, что ответить…
…Отряд веселых пуштунов, который так беззастенчиво остановил караван и забрал деньги за проезд по своей территории, мчался домой. Улов был сегодня хороший, глава местного тейпа будет доволен. Долларов было много, да и достались они легко. Воинам пуштунов было все равно, куда едут путники, кому и чего везут. Все должны были платить за пересечение их территории. Здесь они хозяева. Земля в этих местах засушливая, выращивать практически ничего нельзя. Племя вело кочевой образ жизни. Сегодня они были здесь, а через несколько дней уже будут на сотню миль отсюда. Но свою границу они охраняли, это был их главный источник дохода. Все знали об этом. Но связываться с воинственными племенами пуштунов юга Афганистана мало кто хотел. Все знали их суровый нрав.
Отряд ехал довольный. Все шутили. Добыча в этот раз была солидной. Вдруг прозвучало несколько выстрелов.
Пять человек из отряда упало замертво. Никто ничего не понимал, что происходит. Кто посмел напасть на пуштунов на их земле? На минуту все замолкло. Пока опять не раздались выстрелы. Били снайперы. Пуштуны не успевали даже схватиться за автоматы, как падали замертво, сраженные вражеской пулей.
– Это те негодяи! Из пешаварского каравана! – вскричал один из воинов-пуштунов. Пули продолжали методично укладывать его товарищей. Никто не понимал, откуда стреляют. Кони метались по кругу. Люди не знали, куда прятаться. Когда в живых осталось только трое воинов, выстрелы внезапно прекратились. Трое всадников в панике кинулись в разные стороны. Выстрелов больше не было.
Кони мчались из-за всех сил, всадники гнали лошадей, что было сил. Наконец впереди замаячили селения пуштунов. Свист пуль все еще стоял в ушах переживших нападение. Они видели, как падают их друзья, так и не успев достать оружие. Видели кровь и предсмертные короткие стоны. Их убивали методично и хладнокровно, как кроликов на охоте...
Один из всадников подскочил к большому шатру, спрыгнул с коня и помчался к вождю своего племени. Правила, установленные в этих местах, были жестоким образом нарушены, убито более двадцати воинов. Это было объявление войны местным племенам. Оставить все безнаказанно пуштуны уже не могли.
…Утром 14 сентября 1979 года в резиденцию к Тараки приехали посол СССР в Афганистане Пузанов, представитель КГБ генерал Иванов, главный военный советник СССР в ДРА Горелов и командующий сухопутными войсками генерал Павловский, который прибыл в Афганистан для помощи в координации борьбы с моджахедами. Тараки не верил советским вождям, потому что они, по его мнению, не выполнили своих обязательств. Не верил он и этим высокопоставленным представителям СССР в его стране. Мрачно встретив их, он спросил:
– Что вы скажите по поводу последних событий?
Советский посол не спеша сел в кресло:
– Товарищ Тараки!! Советское Правительство и Политбюро очень обеспокоены расколом в рядах Революционного Совета. Мы предлагаем Вам встретиться с премьер-министром и обсудить все вопросы. Здесь просто возникло какое-то недоразумение. Вам надо помириться!! Это единственный выход!
– А как же Леонид Ильич? Что он говорит? – с возмущением и некоторым вызовом спросил Тараки.
– Генеральный секретарь КПСС призвал нас примирить вас. Леонид Ильич не хочет больше слышать о ваших ссорах и конфликтах. Это его принципиальная позиция, – посол закончил речь и перевел взгляд на генерала Иванова.
– Товарищ Президент, позвоните Амину. Вы сможете договориться, – мягко начал представитель КГБ. – Вы – одна команда… Вы – Великий вождь революции, – вкрадчиво продолжил он. – Товарищ Амин – ваш надежный друг и преданный ученик.
Тут Тараки прорвало:
– Преданный ученик!? Надежный друг!? Да он только спит и видит, как убить меня. Меня, руководителя Революции! Ему нужны лавры моей славы, он хочет власти! Он предатель, заодно с этим Бабраком Кармалем… – Тараки вспомнил телефонный разговор: голос некоего доброжелателя предупреждал, что в Москве готовят союз между его учеником и врагом. И теперь Тараки заподозрил в предательстве даже Брежнева.
Генерал Иванов мягко предложил:
– Позвоните товарищу Амину! Нам всем надо встретиться и решить все спорные вопросы.
Тараки понял, что упираться нет смысла. Пока советские товарищи у него во Дворце, ему бояться нечего, и нужно делать, что говорят. Хотя в душе у Вождя все клокотало от злости и негодования.