Страница 40 из 104
И мы пошли на пристань.
Яхта была самое оно. Маленькая с одной каютой и одной мачтой.
Дул слабый ветер, по краснеющим от заката волнам бежала мелкая зыбь.
Парус похлопал, но быстро наполнился и потащил нас вперед. Маринкина помощь даже не потребовалась. Я справлялся один. Городок Белый Риф стремительно уменьшался и тонул в сиреневой мгле, а в море царствовал закат, и ветер сминал море в складки пурпурного шелка.
Когда мы отошли от берега метров на пятьсот, я уж было решил, что местный шериф совсем мышей не ловит.
Полицейский катер первой заметила Маринка.
— Смотри!
Он шел явно за нами, белый, с красным фениксом на борту и синей звездой шерифа.
Все! Осталось только ждать.
Шальная мысль сбежать, конечно, пришла мне в голову. Но пытаться уйти под парусом от быстроходной полиции, было просто смешно.
Катер стремительно приближался, паря в полуметре над волнами. Я лег в дрейф.
«Да, — подумал я, — погуляли императорские дети!»
Полиция поравнялась с нами… и ушла дальше в море.
— Вот это да! — сказал я.
— Слава Богу! — сказала Маринка.
Меня вызывали по кольцу.
Старицын.
— Артур, вы хотели со мной поговорить?
— Да… дело в том, что в Нептуно не было свободных яхт… Можно мне в Белый Риф?
— Артур, вы уже полчаса в Белом Рифе.
— Я не смог с вами связаться, было занято.
— Я понял. Значит так, Артур, зная ваш характер, я добавил вам пару местечек на запад и восток от вашего Нептуно. Только дальше не убегайте. Если бы Белого Рифа не было в разрешенной зоне, вас бы задержали еще на площадке для минипланов при приземлении, и вы бы сейчас общались с шерифом, а не со мной.
— Спасибо, — сказал я. — Мимо нас только что прошел полицейский катер.
— Никак не связано. У местного шерифа какие-то свои дела. Ладно, Артур, отдыхайте.
В маленькой каюте имелась не очень широкая, но вполне правильная кровать под прозрачным потолком. И это потолочное окно можно было задраить в случае шторма, а можно распахнуть настежь, что мы и сделали. На сиреневом небе выше золотой полосы заката появились первые звезды.
Здесь пахло морем, из окна тянуло прохладой, а на берегу царила обычная душная июньская ночь.
На кровати — одело из белого меха и белое в серебряных разводах белье. Мы очень быстро оказались без одежды и под этим самым одеялом.
И тут у меня просигналило кольцо. Черт! Отключить немедленно!
Я успел понять, что передавали штормовое предупреждение.
Откуда? С какого бодуна? Яхту даже не качало. Полный штиль.
Это просто смешно. Нас уже поженили, а мы еще ни разу сексом не занимались.
— Слышал? — спросила Марина. — Не обращай внимания. Они загодя предупреждают. Десять раз успеем.
Я обнял ее, коснулся губами горячих губ.
— Ты знаешь, Артур, — шепнула она, — я не стала делать эту операцию. Все хотела у тебя спросить, как ты хочешь, но у тебя все время отбирали кольцо, к тому же они слушают все разговоры.
Я не сразу понял, какую из двух операций она имеет в виду. Дошло, когда у меня не получилось сразу и беспрепятственно проникнуть туда, куда мне так хотелось.
Я был почти в шоке. Во-первых, слухи о многочисленных брошенных Мариной любовниках упорно ходили, по крайней мере, с момента нашего знакомства. Подозреваю, что ходили и раньше.
— Понимаешь, — сказала она, — я не хотела слишком подпускать к себе. Человек увлечется, будет на что-то надеяться, а я понимаю, что все равно не тот, а значит рано или поздно укажу ему на дверь. Зачем заставлять его страдать? Мне двое уже пообещали повеситься и один вскрыть вены, хотя между нами не было ничего, кроме разговоров.
— И один, кажется, даже вскрыл, — вспомнил я какую-то желтую статейку.
— Если в больницу успели отвезти и откачали — значит, плохо хотел. Если человек хочет убить себя — он это сделает, несмотря на все усилия модов по его спасению. Мужчины исключительно лживые существа.
— Не все, — заметил я.
— Я знаю. Поэтому ты мне этого никогда не обещай. Никогда!
— Почему?
— Потому что ты сдержишь слово.
Вторая причина моего шока заключалась в том, что Марина решила, что мне, как какому-то древнему варвару, может понравиться причинить ей боль.
— Что касается операции, — сказал я, — мне это совершенно все равно, но тебе будет больно.
— Ну, и что, — сказала она.
— То есть ты не очень обидишься, если я не остановлюсь?
Хрен я мог остановиться! Я был не в состоянии даже тормознуть себя через моды — я не мог им приказывать.
— Я на тебя совсем не обижусь, — прошептала она и закрыла глаза.
Все-таки я не хотел, чтобы эта ночь, такая счастливая для меня, стала не самой приятной для нее. А потому это было постепенно и медленно. И долго. А потом я хотел, чтобы ей тоже было хорошо.
Когда я почувствовал, что все в порядке, и она не уйдет от меня неудовлетворенной, небо над нами уже светлело, звезды блекли и гасли.
А яхту изрядно покачивало.
Послышался шум мотора. Он приближался.
Мы лежали вместе — ее голова у меня на плече — и вовсе не имели желания любопытствовать об источнике шума.
Гул, между тем прекратился совсем рядом с нами.
— Есть кто? — проорал кто-то.
Я нехотя вылез из-под одеяла и встал на кровати, высунувшись в окно.
Рядом с нами покачивался на волнах полицейский катер.
На корме стоял крупных размеров мужик в форме и со значком шерифа.
— Парень, давай к берегу! — прокричал он. — Шторм идет. Вы откуда вышли?
— Из Белого Рифа.
Рядом со мной показалась голова Марины. Я взглянул вниз. Чтобы дотянуться до окна, она встала на цыпочки. И была совершенно прекрасна.
— В Белый Риф не возвращайтесь, — сказал шериф. — Шторм идет с запада. У Нептуно уже болтанка. Идите на восток, в Аркадию. Вас все равно отнесло. И бухта там хорошая.
В Аркадию мне было точно нельзя.
— У нас аренда, — почти не соврал я. — Никак в Белый Риф не попадем? Может, успеем?
— Да плюньте вы на аренду. У них и в Аркадии контора. Сдадите яхту там, они сами между собой разберутся. Не берите в голову. Все, ребята. В Аркадию!
Я кивнул.
— Хорошо.
Шериф включил мотор, и полицейский катер за минуту скрылся из виду.
— Пошел остальных сгонять к берегу, — сказала Марина и изящно опустилась на подушки.
Так изящно, что я подумал, не начать ли сначала.
— Тебе ведь нельзя в Аркадию? — спросила она.
Я вздохнул.
Она тоже.
— Будешь Старицыну звонить?
— Четыре утра, — сказал я.
— И что делать?
— Идти в Аркадию.
— Тебя арестуют.
— Не арестуют, а задержат.
— Не велика разница.
— Совершенно не смертельно.
— Артур, папа, если обещал, сделает. Тебя в ПЦ отправят.
— Ну и что?
— Так, — сказала она. — Ставь паруса. Мы идем в Белый Риф.
— Марин, это опасно!
— Ты что боишься?
— Не за себя!
— А за меня нечего бояться. Спасательные жилеты есть, наденем.
— Но…
— Ты боишься даже попытаться?
— Ладно, — сказал я, — идем в Белый Риф. Но будет болтанка — сразу возвращаемся.
Мы оделись. В том числе в спасательные жилеты.
Я поймал ветер, и яхта очень резво пошла бейдевинд.
До пристани в Белом Рифе было пять с половиной километров.
Мы не прошли и километра, когда яхта начала прыгать с волны на волну и зарываться в воду носом. Ветер бил в лицо, принося мириады брызг. Мы мигом вымокли до нитки.
Балла четыре, наверное. Ерунда, по морским меркам, но не для маленькой яхты. Кольцо докладывало, что в Белом Рифе уже пять-шесть. Может быть, мы до туда и дойдем, но как будем швартоваться?
С запада поднималась огромная черная туча, закрывая рассветное небо и посверкивая белыми молниями. Раскаты грома звучали аккомпанементом к вою ветра.
Волны росли на глазах, каждая следующая выше предыдущей. Становилось все холоднее. Очередной вал обрушился на нас и перекатился через палубу. Яхта накренилась, так что палуба встала под углом градусов в тридцать, я яростно вцепился в снасти и удержал парус. Маринка сползала куда-то вниз, я еле успел схватить ее за руку.