Слишком близко

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍= 26 =

С утра шли люди. Они как будто решили успеть все до Нового Года, поэтому день мой был жарким и наполненным рабочей суетой с самого начала.

Я привычно принимала клиентов, делала забор крови и другие процедуры. И когда отпустила клиентку, села быстро заполнять журнал, пока появилась пара свободных минуток.

Очередной посетитель почти бесшумно открыл дверь, вошел.

— Проходите, садитесь, я сейчас… — бросила, не отвлекаясь от бумаг.

А когда повернулась — потеряла рад речи, потому что передо мной сидел… Максим Келер.

Он уже снял пиджак, закатал рукав рубашки, положил руку на столик и теперь смотрел на меня так пронзительно, непередаваемо, что я как загипнотизированная осталась сидеть на стуле, боясь шелохнуться. Только беззащитно положила руки на колени и приготовилась к неприятностям.

Лишь мысль, что вокруг люди, и вряд ли он причинит мне сейчас вред, успокаивала и внушала некий оптимизм.

— Я такой ужасный-страшный? — вдруг улыбнулся он.

— Иногда очень даже, — чтобы сгладить ситуацию, я тоже немного натянула края губ в подобии улыбки.

Он вытянул руку, несколько раз сжал-разжал пальцы.

— Не поверите, но я вас сейчас, Вера, тоже боюсь. Не переношу вида крови, игл.

— Не верю!

— Если упаду в обморок, поверите? — Максим говорил, а я смотрела на него и не могла отвести глаз, пытаясь осознать, что в Кёлере-младшем изменилось, если он вдруг стал… неожиданно приятным собеседником.

Все дело в его настроении? Улыбке? Взгляде? Тембре голоса?

Передо мной сидел Максим, и в тоже время человек совсем с другой аурой.

— Если все же пришли сдавать кровь, то давайте приступим, — я взяла себя в руки. — Закройте глаза и не открывайте, пока не скажу.

Он вздохнул и прикрыл веки.

Вместо того чтобы делать привычную работу, отработанную до автоматизма, я сидела и рассматривала накаченную мужскую руку, темные волоски, ухоженную широкую кисть. Еще пахло от Максима так вкусно…

Ничего особенного. Всего лишь капелька одеколона и мужской запах, но почему-то мне хотелось наслаждаться им вопреки здравому смыслу…

— Задумываете месть? — он вдруг приоткрыл один глаз.

— Нет, но вы очень меня дразните, напоминая о ее возможности! Глазки закрывайте, пока я не передумала!

Когда уколола, Максим и вправду вздрогнул. Еще побледнел…

— Все, — обрадовала я Келера.

— Неужели?! — он приоткрыл второй глаз. — Спасибо, Вера!

И вот так улыбнувшись на прощание самой обаятельной улыбкой, ушел, оставляя меня в смятении.

Что это было?!

Весь оставшийся день я находилась под впечатлением. А возвращаясь домой, едва не проехала свою остановку.

После магазина, уже дома, стала разбирать вещи, достала телефон и заметила сообщение на горящем экране.

Пришло SMS из банка, уведомлявшее, что на мой счет перечислена очень крупная сумма. Да такая, что при виде нулей я чуть инфаркт не заработала.

Быть такого не может! Это ошибка!

Напуганная пугающей суммой, я принялась звонить на горячую линию банка. Сбивчиво сообщила о проблеме, и мне пообещали разобраться.

Но пока я ждала, не находила себе места: вдруг это еще какая-то очередная подстава! От Ленки всего можно ожидать.

Утром перезвонила на горячую линию, и молодой человек подтвердил:

— Сумма перечислена именно вам. От кого именно сможете узнать в отделении банка, предъявив документы.

Я все равно не могла поверить и в обеденный перерыв помчалась в ближайшее отделение.

Очереди почти не было, и уже скоро девушка-операционист, проверив мои документы, выдала распечатанный лист, прочитав который, где черным по белому написано, что перевод от Максима Викторовича Келера, мне захотелось выпить.

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Вроде бы и радостно, и в то же время страшно.

«Надо сразу разобраться с этим, иначе потом снова обвинят, что надо было сразу позвонить, предупредить, а не присваивать чужие деньги…» — подумала и стала набирать его рабочий номер, который до сих пор помнила.

В трубке раздались тревожные гудки, и когда услышала порывистый голос Максима:

— Я слушаю, — чуть не умерла от разрыва сердца.

– Здравствуйте, Максим Викторович, это Вера.

Он молчал, ждал, что я скажу, а я тоже замолчала, не зная, как начать разговор.

— Мне пришли деньги. Очень большая сумма, — начала неуверенно. — Если это не ошибка, то спасибо, не надо было. Я почти не держу на вас зла. Я сейчас на работе, но вечером, когда приду в банк, перешлю ваши деньги обратно.

— Если вернёте деньги, я пришлю в два раза больше, — оборвал меня Максим. — Поймите, это не способ откупиться. Мне хочется, чтобы моё имя ассоциировалось не только с неприятностями, но и с чем-то хорошим. Поэтому оставьте их себе и потратьте так, как считаете нужным. Всего хорошего. Надеюсь, вы не держите на меня зла. — И положил трубку, оставляя меня в шоке.

Как теперь к нему относиться? Прежде Максим мне очень нравился, потом он начал придираться без повода, говорить колкости, гадости. Хотя, если представить, что он думал будто я любовница его отца, его поведение понятно. Вряд ли я вела бы себя на его месте лучше.

Потом он разозлился и вовсе стал чудовищем, угрожал, и вот теперь такое раскаяние…

Он странный, очень странный.

Раньше я думала, что спокойный, расчётливый, холодный, даже циничный, а теперь, наблюдая, как он мечется от одной крайности в другую, скорее склонна думать, что он сложный человек, способный на неожиданные поступки, продиктованные эмоциями.

В этот вечер я многого о нём думала. Вспоминала и хорошее, и плохое. И всё же хорошего казалась больше. Может быть, потому что он мне нравился?

Об этом было странно думать, я гнала подобные мысли прочь, однако вспоминания о реакции на его обнаженную руку заставили меня задуматься. Тогда мне хотелось прикоснуться к загорелой коже, потрогать выпуклые вены на руках, ещё вдыхать и вдыхать запах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Наверное, я ненормальная, мазохистка, согласная играть с огнём. Максим ведь очень похож на пламя, которое может обжечь, но и согреть.

Всю ночь пытался разобраться в себе. Много думала о Максиме, даже на работе думала, но когда под вечер курьер снова принес цветы, я не знала: плакать или смеяться.

А еще почему-то решилась на повторный звонок и снова набрала номер Келера-младшего.

Он взял трубку, и я выдохнула:

— Я вас простила. Больше не надо извиняться.

Максим ответил не сразу, задумчиво.

– Я рад, если всё так и есть. А цветы… — услышала его вздох. — Мне просто нравится их дарить. Вам, Вера.

Я потеряла дар речи, а Максим продолжал:

— После всего случившегося, мои слова кажутся странными, но это действительно так. Мне очень жаль, что по вине моего отца между нами появилось недопонимание. Не знаю, поймете ли вы меня, Вера, но я всего лишь хотел защитить мать, потому что отец ей принёс много горя. Я был готов на все, чтобы уберечь ее. А вы, запуганная им, боялись защититься.

— Откуда вы всё это узнали? — испугалась я. Только все улеглось, и на подходе новая волна неприятностей!

– Я бы никогда не узнал, если бы не послушал свою интуицию. Я не верил, Вера, что вы лицемерили и готовы ради денег на подлости. Нанял детектива, а он раскопал всё, что касается недуга отца. Да, мой папаша заслужил это, однако надеюсь, про унизительный недуг останется между нами.

— Разумеется, — медленно произнесла я. — Разумеется.

— Доброго вечера, Вера. Отдыхайте, у вас был сложный день.

Когда он положил трубку, и раздались гудки, я всё еще продолжала сидеть, смотря в одну точку.

Ничего себе повороты, а каков Максим.

У него тяжёлый характер, но если бы у меня был мужчина, готовый защищать меня как лев, я простила бы ему многое.