Страница 64 из 68
Глава 40 (бонус). По осколкам памяти
***
Срываю на ходу с себя фату и вышвыриваю долой.
Нет больше невесты. НЕТ!
Кукле душеньку вернули!
Запрыгнула в машину.
- Мисс? – удивленно уставился на меня водитель.
- Гони на всю. Мы едем в Рим.
***
Чертовый дождь.
Чем дольше едем, чем ближе к месту назначения, тем сильнее тучи затягивают небо, тем жалобнее ревут и истязают мою душу.
Не по чем плакать. Не за чем страдать и грустить.
Я обрела свободу, а могла бы быть навеки погребена во лжи.
Я счастлива.
Счастлива, хоть все еще слезы на моих глазах.
***
Злой дождь намеренно пытался меня удержать. Помешать. Жадно ухватившись за полы платья, пытаюсь идти по скользкому настилу причала. Чертовые каблуки то и делают, что съезжают, иль вовсе проваливаются, застревают в стыках деревянных полотен.
Долой! Всё долой!
Истерические движения – скинула с себя обувь и босяком уже побежала к лодкам.
- Мужчина, прошу! Отвезите меня на остров.
- Рехнулась, что ли? В такой дождь? Да и ветер неслабый.
- Пожалуйста…
- Иди, иди с Богом. Не дури, - нервно скривился и махнул в мою сторону рукой. Отвернулся. Продолжил перебирать свои сети.
Резкий шаг навстречу.
Уверенность и злость.
Отчаянное движение – и сама забралась на яхту. Рванула в кабину управления.
- Э-э-э!!! Ты куда?! – взбешенно-ошеломленное.
- Простите! – только и успела выкрикнуть.
Все советы и рассказы Аско (когда были на Queen Note) пригодились, как никогда.
***
Чертовое корыто! Едва смогла остановить вовремя. Вылезла прямиком вводу, не доезжая до пирса. Благо, на мель не удосужилась сесть. Пришлось немного даже плыть, чтобы выбраться на берег. Странное чувство, дежа вю. Замерла, на мгновение обхватив, обняв себя за плечи. Взор по сторонам: ничего, ничего толкового, внятного из мыслей. Ну и плевать.
Шаги к причалу, а там на дорогу – и побрела вперед: поди, одно направление, не ошибусь. Наверно.
Дождь потихоньку стал успокаиваться, хотя все еще хлестал по щекам, тщетно пытаясь смыть, стереть меня с лица земли. Родне моей не удалось, то уж тебе подавно.
Бреду, бегу… Платье уже почти по колено в грязи. Некогда изысканный, идеального круга шелковый колокольчик превратился в страшное, гадкое посмешище. Глупое, прилипшее к телу… белое полотно. Белое? Серое с темно-коричневыми от песка разводами. Силюсь, рвусь по грунтовке, по больному серпантину вверх, мимо леса. И снова странные ощущения, значение которых мне не разгадать. Игнорирую. Лишь прибавила шаг.
На гору – а там и сам Эйзем уже стало видно.
Внезапно полотно ворот дрогнуло. Отделилась небольшая его часть – распахнулась дверь. Еще мгновение - и показалась черная фигура. Человек. Последовал, поспешил незнакомец мне навстречу. Забилось, заколотилось взволнованно сердце. Глубоко дышу, прогоняя нелепые чувства: неизвестно вообще кто это. А если даже и Он, что говорить, как реагировать? Как вести себя?
Тягучие минуты – и внезапно фигура размылась. Рывок – и оказался намного ближе, нежели был доселе. Еще миг – и обмер возле меня. Застыла, пришпиленная к месту, и я.
Доминик. Тот самый «знакомый» с припортового базара, тот самый «хам» с Присяги: теперь многое стало ясным.
Вдруг движение, попытался обнять – испуганно дернулась, отпрянула. Взор в лицо:
- Не смей, - рыком, но сдержанно.
Обомлел. Тяжело сглотнул скопившуюся слюну. Подчинился.
Выровнялась я, гордо задрав нос. Решилась на дерзость: подняв полы платья, неспешно прошлась, обошла, осмотрела его со всех сторон: красивый, статный. Властный. Как же я вообще умудрилась заполучить его такого?
Замерла напротив. Лицом к лицу.
Хмыкнул, нарушив безмятежность каменного облика. Моргнул и уставился мне в глаза.
Проигнорировала. Отвела взор в сторону, а затем в лицо, не касаясь очей.
Глубокий вдох. Снизошла на слова:
- Значит вот ты, какой… мой Доминик. Значит, совет нам, голубкам, да любовь? – с сарказмом, самоуверенно изрекла я, вызывая сие существо на словесный бой. – Ну-ну. Что еще интересное отвесишь?
Ухмыльнулся, не поддался. Потупил взгляд, прожевав невысказанное вместе с эмоциями.
- Что молчишь? Сказать нечего?
- А что я должен сказать? – смущенная улыбка. Поднял взор, прищурившись, уставился мне в глаза.
Проиграла, отвела очи.
- Ну, не знаю, - развела руками. И вновь шаги вокруг этого памятника моей несчастной любви. – Что сожалеешь, что идиот. Что не должен был отпускать, - замерла. Взгляд в лицо: - За что хоть полюбила я тебя, такого распрекрасного?
Рассмеялся. Шумный вдох. Ответил взором:
- Не знаю, - то ли смущение, то ли неловкость проскочили на его физиономии, но тотчас все смела лживая, кислая змеюка, искривившая его уста в язве.
Хмыкнула.
- А ты… что я для тебя значила… и нынче значу?
Пропали эмоции. Окаменел мой памятник вновь, кроя истину.
Жалящее молчание. Тишина. Еще мгновение – и поняла, смирилась с итогом.
- Понятно, - гневное, закивав.
Резвый разворот, но едва ступила шаг прочь, как тотчас ухватил за руку, не дав отстраниться.
- Отпусти! - взбешенно дернулась – поддался. Глаза в глаза: - Хочешь сказать – говори! А трогать меня не смей!
- Ты для меня… - поспешное, но осекся. Еще один вдох для смелости: - Очень многое значишь.
Сердце сжалось.
А вот разум запротивился, завопил:
- Почему? За что?.. За что мне такая радость? Что я смогла такое натворить в твоей жизни, что удостоилась такой чести?
Тяжело сглотнул:
- Зай…
- НЕ СМЕЙ! – будто кто кипятком меня обдал! Яростно вскрикнула, взвизгнула я. Ткнула, угрожая, пальцем ему перед лицом, едва не проковыряв там, в нем, дыру, точно такую же, как тот выжег во мне этим жутким словом. – Не смей меня так называть! – уже более сдержано повторила я, все еще желая испепелить нахала взглядом. – Жозефина я для тебя, Матуа. ТЫ, ты от меня отказался! Так что нет, не зая я для тебя. Отнюдь не она.
- Ты мне напомнила меня.
Запнулась я, ошарашенная услышанным. Застыла, замолчав, искренностью сраженная, хотя и не сразу осознала, что тот имел в виду.
- Лучшую версию. А еще… ты, как никто другой… Хот нет, не так. Ты – единственная всегда верила в меня, доверяла. Безоговорочно. Даже если повода уже на то не оставалось. А порой видела во мне даже большее, чем я сам в себе замечал или был на самом деле.
Забыла, как дышать. Внимала каждому слову, боясь упустить хоть что-то из сказанного.
- Ты стала для меня… если не всем, то многим, - и вновь звонко сглотнул скопившуюся слюну, прогоняя обуревающие эмоции. – И я не мог тебя потерять. Потому и отпустил.