Страница 42 из 68
Но внезапно отступил шаг назад - и повелительно, без права на сопротивление, обернул к себе спиной и снова вдавил в стену.
Только что и успела инстинктивно выставить руки перед собой, чтобы лицом не плюхнуться о камень. Невольно взвизгнула.
Пошло прокатился руками по телу, сжал за бедра.
- Пусти, - уже без ноток юмора прорычала я.
Не слушал. Еще сильнее прижимался, а руками блудил по телу.
- И где же твой пыл? Где сомнения? – вдруг задрал, нырнул под платье и ухватился уже за голую талию и снова притиснул к себе.
- Отвали, Доминик!
- Не рычи… - глупые шуточки.
Нервно дернулась в попытке локтем засадить ему в грудь, но тот увернулся.
- Ох, а мне это нравится!
- Пусти!
И снова рывок (видимо, тот намеревался что-то свое вычудить, а потому на меня не среагировал - невольно пошатнулись вбок). Попытка руками ухватиться за ступеньки и на четвереньках сбежать – тщетно. Оба завалились на лестницу.
- Не уйдешь, - игриво зарычал и схватил удобнее, дабы не улизнула.
- Пусти!
Но внещапно грубо, больно дернул на себя и тут же разорвал на мне белье.
- ПУСТИ! – отчаянно завопила я, чувствуя, что не справляюсь.
И снова его рывок - и снова моя попытка отбиться, вырваться. Глупые, тщетные попытки укусить, вгрызться зубами в его руки, дабы разжал хватку.
Покрепче обняв за талию, приподнял и в момент перевернул к себе лицом. Раздвинул ноги и протиснулся между ними, заставляя ощутить его всего.
- Пусти, Бельетони! ПУСТИ!
Я НЕ ХОЧУ!
ПУСТИ!
МОЛЮ!
Силюсь ногтями расцарапать его руки, лицо, шею, плечи, сделать хоть как-нибудь ему больно, дабы отрезвить.
- Не сопротивляйся, - впился похотливым поцелуем в шею, медленно спускаясь к груди (насколько позволял вырез платья).
- ПУСТИ-И!!! – жалобно завизжала я из последних сил, уже захлебываясь слезами.
А в голове…
поплыли кораблики.
Обрывки фраз. Калейдоскопы прошлого.
ТУПОЕ ДЕЖА ВЮ.
Маню.
Поцелуи доныне любимого ВНОВЬ превратились в АД.
И снова я умирала от ужаса. И снова дрожала от страха и боли.
- Пусти, пусти, пусти… - шептала я машинально уже, в своем далеком, больном дурмане.
Тогда как…
…Доминик давно перестал меня мучить. Бережно обнял, прижал к себе, и, как маленькую, пытался убаюкать, успокоить. Что-то испуганно шептал.
- Извини, - наконец-то пробилось сквозь пелену. - Извини. Я не хотел. Извини… Прости. Я перегнул палку…
Но я не слушала, не слышала уже его…
Больное сознание давно начало играть в жестокую, жуткую шутку, заслоняя реальность воспоминаниями. Отрешенно бормотала, как тогда, как в ту ночь, заклиная, чтобы прекратил причинять боль, прекратил учинять мерзкий ужас, чтобы больше не бил.
Шизофренический бред, подобный молитве.
Жадно уцепилась руками за рубашку, уткнулась лицом в шею и тихо рыдала, выла, изливая всю ту жгучую, желчную черноту, что так давно меня глушила, гноила, мучила.
Сжался. Замер, не дыша, мой Доминик. Но мгновения – и внезапно отстранился… Глаза оттаивали, изгоняя мрак из зениц.
Пустой, бессмысленный взгляд.
Боль застыла на его лице.
Не мог поверить в то, что было? Случилось со мной? Что нарыл в сумасшедшей голове?
Глубокий вдох – и наконец-то взглянул мне в глаза. Нежно провел по щеке, стирая мои слезы, отвечая на испуганный взор. И вдруг холодно, жестко, как никогда доселе, отчего сложно было узнать в этих звуках родной голос:
- Имя.
Поледенело всё внутри. Смолчала я, забыв даже как дышать.
- ИМЯ! – приказный тоном. Алое пламя вспыхнуло в его очах.
Маню? Нет. Не выдам. Если, если и суждено этой твари сдохнуть, то без моей участи… Не на моей совести.
- ИМЯ УБЛЮДКА, - медленно, мерно, как скрежет метала, рот искривился в оскале.
- Нет, - испуганно закачала я головой. – Не надо.
Вдруг приблизился. Уткнулся своим лбом в мой. Глаза в глаза.
Железное, смертельное, незыблемое.
От этих звуков застыло, заныло все внутри; оцепенело от ужаса внизу живота.
- Жозефина. ИМЯ и ГДЕ НАЙТИ.
- Нет.
Прикрыл веки. Тягучий, глубокий вдох.
Еще мгновение – и в глаза мои уже уставились очи демона.
Черные. Жестокие. Мертвые…
- ИМЯ.
Нервно дернулась, попыталась отстраниться, убежать – но не дал, удержал подле.
- Нет, - и снова машинально отвечаю, но мысли, мысли-то упрямо уже закружились вокруг правильных ответов, которых никогда нельзя называть ВСЛУХ.
… а это, увы, теперь уже и не надобно.
Отпустил.
Выровнялся. Взгляд на меня, окаменевшую, сжавшуюся от испуга в клубок.
- Иди к себе, - тихо, шепотом.
И исчез, оставив лишь дымку на прощание.
Глава 22. По заслугам
***
Скользя рукой по холодной каменной стене, дабы хоть как-то удержаться в вертикальном положении, неспешно спустилась вниз, в свой подвал.
Забилась в угол, поджав под себя колени.
Тупая минута осознания - и тихо завыла. Сражаясь с накатами шизофренических чувств отчаяния, никчемности и обреченности, нервически закачалась вперед-назад. Попытки успокоиться. Глупые, пустые старания. Спустя минуты, а, может, часы (не помню, не знаю) взгляд (что то бессмысленно блуждал, то попеременно замирал в одной точке, будто норовя пробурить в полумраке дыру, добравшись до истины) нарвался на затерявшуюся под деревянными настилами пробку: бочонок вскрыт. На стойке бесстыже брошены два бокала. Глупое раздолье.