Страница 37 из 68
Движение его руки – и коснулся моего лица, проведя тыльной стороной ладони вдоль скулы. А язва на устах еще сильнее зазияла.
- Значит, не боишься, говоришь?
ЧТО? Чего? Чего не боюсь? Кому когда что говорила? О чем он чешет? С кем меня путает?
Шок стал сковывать рассудок еще с большей прилежностью. Холод прошелся вдоль позвонка.
- Маленькая наследница Искьи… - Улыбка его спала. Жуткий взгляд вцепился мне в глаза, казалось, пробираясь в саму душу. – Ну же… если смерти не боишься, то чего… что заставит твое сердце разбиться, а разум воспылать?
Вдруг момент – и я уже сижу дома, у себя в гостиной. Пришпиленная к месту. Все также не могу пошевелиться, разве что моргать и делать сознательные вдохи-выдохи теперь подвластно.
Что происходит?
Вокруг какое-то мельтешение. Чужие люди. Люди? Вампиры.
А где-то там, наверху, в других комнатах мои родные, близкие. И еще кто-то, кто-то, кто очень важный, очень дорог сердцу, без кого жизнь – не жизнь, и я – не я.
Помню, родителей, те «мирно спали» у себя в кровати. Но… с появлением этих гостей… так и не проснулись, не отреагировали. И странные кровавые пятна на их висках пускали в мою голову страшные догадки, отчего казалось, будто заживо свежевали меня: с болью невозможно справиться, но еще жива. Отрицание. Лишь полнейшее отрицание позволяло не сойти окончательно с ума. Дрожь от ужаса очередной волной обдала тело, пытаясь выгнать из него жидкость. Холодело все внутри, а голове устроили парад мурашки.
Выжидание приговора. Вот-вот – и что-то еще должно случится, что-то, что еще страшнее, нежели уже случилось. Его отберут. Всех отберут. А потом и меня не станет. Это конец, медленный, жуткий, цепенящий конец в беспощадном порядке.
И вот оно… шаги одного из «них» ко мне ближе. Судя по всему, Главный. Изучающий взгляд с высока. Еще мгновение – и заговорил.
Слова трудно уловить. Лишь суть. Жуткая, липкая суть. Останки, те куски тел, что там немного после их работы, разборок, остались, я должна буду убрать, никому ничего не сообщая. «Они меня после всего оставят жить?» - не могла понять окончательное решение. Но еще миг – и это перестало быть важным. Полноценное осознание наконец-то взорвалось в голове, являя больную истину: никого больше нет. Никого, кто был дорог сердцу. Его больше нет. Пустота от осознания произошедшего, чувство обреченности медленно стало заполнять сначала голову, а потом внутри груди, в душе, настом покрывая каждую клетку. И лишь две мысли в голове ясно бьются, отчетливым звоном: “Куски” и “Никого больше нет”.
Глава 20-3 (бонус). Затишье
***
Пришла в себя лишь на берегу. Несмело расселась на песке, туманный взгляд по сторонам. А в душе – в душе пустота. Чувство, будто там, в нашем доме… умерла и я. И нет. Нет! Чтоб пуф – и сознание исчезло, или чувства. Нет, будто погрузилась в вечный ад, где единое навязчивое, раздирающее чувство – пустота.
***
Не знаю, сколько времени прошло прежде, чем смогла вновь пошевелиться. Понять, поверить, вознадеяться, что то был лишь сон. Да и вообще, выудить из сознания последние ведомые мне детали действительности. Машинально осмотреться по сторонам: вещей с Эйзема нет. Одежда моя слегка подрана, мокрая, но без крови и ничего того, что спровоцировало бы очередные жуткие догадки, мысли. Да и боль в теле лишь общая, ноющая, не более.
Живо нырнула в бюстгальтер и достала оттуда телефон.
- Пап…
***
Нет, я ничего ему не рассказала, пока. Но обещал прибыть незамедлительно.
А мне теперь что делать? Идти в аптеку, на почту? Хотя ни списков, ни рецептов, ни накладных ничего не осталось (и вновь взор по сторонам в наивных попытках спасти ситуацию). Еще и сумерки спустились на землю: ни черта толком не видно. Прошлась, побродила вокруг - тщетно. Да и, наверняка, уже все заведения давно закрылись.
Хоть деньги остались (вновь покопалась в бюстгальтере).
Попытка найти извозчика. Едва увидала мужчин и их судна, как током прошибло воспоминание: леденящий взгляд, мерзкие касания, странные речи, невозможность двигаться. Похолодело всё внутри. Первая мысль – сбежать долой, спрятаться. Но будет ли там, непонятно где, ночью, безопаснее? Сжать волю в кулак – и сделать то, что необходимо. Что рациональнее. Наверно, рациональнее. Благо, отыскала знакомое лицо: того самого, что замещал друга, когда мы с Амели катались в Рим.
Так или иначе, вскоре я оказалась на Эйземе.
В монастырь со всех ног.
***
Через ворота – и прямиком на порог к Жаклин: не буду за спиной отца прятаться. Захотят голову срубить – пусть рубят.
- Жозефина?! – взвизгнула Матушка, едва меня увидала. Живо затянула в кабинет и заставила сесть в кресло. – Ты где была? Что случилось? – сердечно. Попытка осмотреть меня. Сжала руки в свих ладонях. Разворот, и кому-то у дверей: - Будьте добры, доложите синьору Бельетони, что Матуа нашлась.
От его имени и осознания последнего мурашки пошли по всему телу. Нелепая попытка скрыть взорвавшееся волнение. Взгляд на монахиню – и выдать всю правду.
***
Поверила, не причитала и даже не предъявила наказания. Отвела меня к себе в комнату и приставила одну из девушек помочь привести себя в порядок и побыть рядом, пока не приедет отец.
***
- Жозе, солнце! – мигом кинулся ко мне папа, едва отворилась дверь. Обнял, поцеловал в макушку, присев рядом на кровать. - Ты как?
- Я вас оставлю, - послышалось смущенное девичье, и тотчас исполнила свою затею моя «помощница».