Испытание

- Мария, ты как курка несушка. Что случилось?
- Ничего.
- Родители придут?
- Нет, они же вчера были.
- А что тогда? Колись, давай, - игриво замигала бровями Лили и тут же присела на край кровати.
- Неужели я не могу посмотреть на себя в зеркало?
- Девочка, ты уже час в него как всматриваешься. Суженого-ряженого выглядываешь?
- Вот, дурочка ты. Придумаешь еще.
- Конечно, конечно, дурочка, - ехидно захихикала. – Как по мне, у тебя давно уже весна наступила. Вот только ты не хочешь мне признаться, кто и есть тот «самый»…
По-детски скривилась, показывав я ей язык.
- Вот видишь, точно! Я угадала. Но ничего, ничего страшного. Я у тебя все-таки выпытаю. Попомни мои слова. Я просто так не сдамся.
- Я тоже упрямая.
- Ха! Значит, все-таки я права! Мужчина тут замешан!
- Может быть, может быть.
- Не может, а так и есть! Только вот кто? Признавайся, Мария Бронс! ПРИЗНАВАЙСЯ!
- Уж не сегодня это произойдет, мой милый кат. Не сегодня.
- Ладно, ладно… Я терпеливый палач. Терпеливый… - игриво зарычала и клацнула зубами.

***
Одиннадцать вечера… за дверьми стихли голоса, доносилось лишь одинокое шорканье.
…Его не было.

Двенадцать ноль-ноль. Ноль одна, ноль три…
Пятнадцать минут, двадцать, тридцать три.
Час ноль две.
….Ноль три.
Ноль семь.

Два часа двенадцать минут.

Каждая минута казалась для меня последней. Уже не раз пыталась выбраться назад в кресло, добраться до подоконника и с жадностью всматриваться в окно…

Останавливалась, осекалась.
Я верю, верю…

Он ПРИДЕТ! Ведь как иначе? Он, он не подведет!
Нет!
Нет?

Два часа сорок семь минут.
Обижено закусила губу. Зарылась лицом в подушку.
Ненавижу… НЕНАВИЖУ!

… и люблю.
Люблю!
Люблю!!
Люблю!!!

Несмело скрипнула дверь.
Как током пронзило. Нервно дернулась.

- Привет, - устало прошептал. Неспешно прошелся по палате. Медленные, врастяжку шаги. Движение ближе.
- Привет, - едва слышно прошептала. Я всматривалась ему в лицо, всматривалась в глаза и пыталась понять, что его мучает. Что произошло… - Что-то не так?
- А?
- Что-то случилось? Чего такой грустный?
- Только что с самолета. Был по делам в Италии. Устал, как собака. Прости, что задержался. Зашел еще к Мигелю.
- Как он там?
- Держится. Говорит, что завтра результаты его анализов придут. Надеюсь, хорошие. А ты как? Что там было у тебя с ногой?
- Ногой? Ах, ногой… Растяжение. Так, поболела немного, напомнила мне о себе, о том, что еще есть, телепается, и вновь отмерла.
- Ничего, с каждым разом действие усиливается. С каждым разом все отчетливей и отчетливей будут изменения.
- А как это вообще происходит? – не удержалась от вопроса.
- Как? – невесело улыбнулся. – Пью кровь у больного, и чем чаще эта зараженная жидкость попадает мне в тело, тем сильнее мой организм пытается справиться с этим ее изъяном. Очистить. Так, в моей крови появляются вещества, специфические, целенаправленные на уничтожение очагов болезни или исцеление омертвелых тканей донора. И как только едва ввести ее в организм пациента – тут же начнется реакция по устранению проблемы. Сначала, первые раза четыре-пять, это почти незаметно. Слишком мало ферментов, антител и прочих нужных веществ, но затем, когда мой организм перенасытится «больной» жидкостью, тут же начнется активная реакция. Проблема в том, что вы под наблюдением врачей. Будут вопросы, попытки познать причину столь явных перебоев, хоть и положительных. Что же, будем надеяться на лучшее… Как бы странно не прозвучало, будем надеяться на их халатность. Лояльность…
Тяжело сглотнул.
- Ты, сама-то, как? Чего такая измученная?

Пристыжено улыбнулась. Покраснела.
- Скучала…

Промолчал.
Шумно вздохнул.
Несмело присел на край кровати, у самых ног. Заботливо поправил одеяло.

***
(Л у и)

Скучала…
Знала бы ты, как я сходил с ума. Как переживал…
Но нельзя, нельзя поддаваться чувствам. Нельзя.

***
(М а р и я)

- Ты, наверно, уже спать хочешь? Сделаем быстро?
- НЕТ! – чуть не поперхнулась своей слюной. Я ждала, молилась на этот час, а он говорит мне, что я хочу «спать»? Да я готова вечность вот так сидеть рядом с ним и не спать…
Удивленно вздрогнул.
А чего он ждал? Какой реакции?
Глупец.
Нахмурилась. Обиделась.

- О, как мы губки надули, - вдруг Луи подсел ко мне ближе и тут же обнял за плечи, прижимая крепко к груди. – Лучше расскажи мне что-нибудь хорошее. Чем занималась все эти три дня, пока меня не было?
- Ничем…
- Как ничем? Мигель говорил, ты ему Булгакова читала.
- Читала…
- Вот видишь, а говоришь, что ничем.
- Разгадывала с Лили кроссворды. С соседом мистером Хойком играла в «дурака».
- И кто кого?
- Он мухлюет, - пробубнила я с наигранной обидой. Ведь разве можно тосковать, разве вообще можно грустить в его объятиях?
Ай! Я схожу с ума!!!
- Так ты бы ему лычек нащелкала, или хочешь, я его проучу? Ты что, уже спишь?
Удивленно вздрогнул Луи, увидав, что я и не шевелюсь, не реагирую. Прикрыв свои веки, застыла…
Туман. Дурман безумия и беспечности разрывали душу, тут же услащая ее неистовой радостью. Счастьем.
- Нет, и не мечтай. Просто… расслабилась, задумалась.
- О соседе?
- Тьфу ты. Издеваешься?
- Еще как, - тихонько захихикал мой Матуа и крепче сжал в объятиях.
- Луи…
- А?
- Прости меня за всё.
- Не за что прощать. Сам виноватый.
- Прости, - едва слышно прошептала я и тут же уткнулась носом ему в грудь, зарываясь, прорываясь между лацканами пальто, воротником пиджака и рубашки, к сердцу...