Страница 67 из 121
- Сарана – дочь господина Амаддариэла, - спокойно заметил Лаони. – Атуан же – его точная копия. От тебя ему досталась только сила.
Эрвингалар и Атуан уставились друг на друга. Но вряд ли это можно было назвать воссоединением отца и сына. Сэмери смотрел с презрением и недоверием, да и Атуана долгожданная встреча отчего-то не обрадовала.
- А вы, юная леди, заняли не свое тело, - тем временем обратился Лаони к Тюлли. – Вам нужно покинуть его и родиться снова.
- Что значит покинуть? – тут же взвился Атуан, забыв про новоприобретенного отца.
- Ей в любом случае недолго осталось, - пояснил Лаони, поглаживая девушку по плечу. – Это тело не создано для способностей Хранительниц. Если Тюлли продолжит пользоваться магией – а она продолжит, ибо для нее это так же естественно, как дышать, – тело разрушится. И это будет долгий и болезненный процесс. Прости, Атуан, но мы должны отпустить ее душу.
- Хранительница? – переспросил Эрвингалар. – Вот эта… девочка – Хранительница? Разве она не должна быть величайшей… А, впрочем, не важно. Я так понял, наш мир настолько выродился, что и Хранительница у нас теперь… недоделанная.
- Если ей суждено умереть, то почему бы не закончить наш эксперимент? – тут же предложил Марен, качнув ведром. – Хоть какая-то польза.
- Потому что мы не знаем, как действует вода Эллерского озера, - ответил Лаони, осторожно отодвигая ведро от Тюлли. В этот момент раздался треск, звук удара, плеск воды и чей-то крик. Все обернулись.
- Вот сейчас и узнаем, - сказал кварк, озвучив общую мысль: коза, про которую все забыли, в том числе хозяин, не теряла времени даром и, проигнорировав подозрительную травку Долины, решила попробовать на вкус мохнатую веревку, протянувшуюся от ворота к висящему неподалеку ведру. Веревка, хоть и была прочной, но жадного любопытства Маньки не выдержала, лопнула, и ведро полетело на землю, облив темно-красной жидкостью одного из слуг сэмери. Мужчина в ужасе попытался содрать с себя одежду. Он барахтался по земле и звал на помощь, но окружающие лишь разошлись пошире. Маги и вовсе тут же принялись с интересом разглядывать происходящее сквозь топазы. Только Лаони сделал к пострадавшему пару шагов и замер, не зная, как ему помочь: он видел, как из человека истекает живая магия, но не знал, как это остановить.
Случайная жертва вдруг затихла, обнаружив, что вода вовсе не жжется, как говорится в легендах, и не разъедает кожу. Она была прохладной и быстро испарялась, обращаясь в розовый туман. Единственным новым ощущением стала жуткая сонливость. Борясь с ней, человек приподнялся на локте, оторопело оглядел окружающих, а потом рука его подломилась, глаза закатились, и он затих.
- Мертв, - констатировал Марен, подойдя и проверив пульс, хотя все маги и так уже видели, что в теле пострадавшего не осталось ни одной частички живой магии. Маг толкнул его в плечо, и тело вяло упало на спину. – Теперь мы знаем, что это даже не больно. Продолжим?
- Нет, - тут же остановил его Лаони, окинув коллегу презрительным и удивленным взглядом: и с этими людьми он сотню лет жил бок о бок? – Разве ты не видишь, что его тело мертво, а не застыло в форме статуи? Душа Тюлли должна покинуть тело так, чтобы не повредить его: оно еще может понадобиться.
- Ты все еще веришь в возвращение Создательницы? Лаони, ты наивен, как ребенок, - снисходительно улыбнулся Марен.
- Ты не тронешь девушку, - Лаони уверенно заступил ему дорогу.
- А иначе что? Ты меня заколдуешь? – усмехнулся архимаг, снова поднимая ведро.
Вместо ответа Лаони положил руку на плечо Тюлли и, не глядя, уже привычно, потянул из нее мертвую магию.
Мир перед его глазами потемнел. Лишить жизни Хранительницу, пусть и неполноценную, оказалось куда более трудным делом. На миг у мага мелькнула мысль: что, если он не справится? Но Лаони тряхнул головой и продолжил.
Марен первым сообразил, что он делает. Поставив ведро, архимаг вскинул руки и запел. Лаони попытался отбить заклинание или хотя бы на время задержать: ему нужно было продержаться всего лишь минуту. Но это было не так-то легко.
На помощь пришел Фергюс. Нет, он не стал вмешиваться в поединок сильнейших магов Пятиречья. Он просто взял ведро и слегка плеснул на Марена: юноша надеялся, что этого хватит, чтобы отвлечь архимага. Так и случилось: Марен замолк, оглядывая пятнышко на локте. Сквозь пораженный участок кожи сочилась живая магия. Марен не видел этого, но чувствовал.
- Ах ты гаденыш, - сказал он и покачнулся. Никто не ринулся поддержать его: все боялись случайно коснуться воды Эллерского озера. Марен снял плащ и рубашку и потер кожу, надеясь смыть пятно. Но жидкость въелась и не желала оттираться.
- Марен, режьте руку, - тихо посоветовал Эрвингалар.
- Вы с ума сошли? – возмутился архимаг.
- Если вы сами не можете, я вам помогу, - предложил сэмери, вынимая меч, который всегда носил с собой, как признак особого статуса.
- Отойдите от меня! – отшатнулся Марен. – Вы сумасшедший. Я вам не позволю…
Договорить он не смог: побледнел и мешком повалился на землю. Некоторое время окружающие еще смотрели на Марена, потом взгляды их вернулись к Лаони.
Старый маг с трудом держался. Тлекар хищно прорастал во все свободные участки тела, а мертвая магия кипела у него под кожей. Тюлли, все это время рассматривавшая собственное плечо и руку мага, лежащую на нем, с детским удивлением глянула на Лаони, потом на Атуана и медленно закрыла глаза, словно бы засыпая.