Страница 75 из 518
Моя мама прожила ещё четыре года. Все эти годы она сильно болела и почти не вставала. Из своей спальни она продолжала заниматься делами Пилонства и требовала моего присутствия. Это я сейчас понимаю, что она спешила меня чему-то научить, но я ведь была совсем ребёнком. Причём ребёнком обиженным. Я очень сильно любила отца. И он меня тоже. Он меня баловал, прощал все мои шалости, задаривал подарками и учил верховой езде. А моя мать была скупа на ласку и очень требовательна. Я её очень уважала и немного побаивалась. Если у меня и были какие-то детские секреты, то с ними я бежала к отцу, и он всегда сохранял мои секреты в тайне.
А потом взял и умер...
После его гибели мама пыталась найти со мной общий язык, но это ей плохо удавалось. Она не умела быть нежной и возмещала этот свой недостаток повышенной заботой. Меня же эта забота раздражала. Я старательно училась, часами просиживала у её постели и выслушивала бесконечные наставления, но когда её не стало я не горевала о ней так как об отце.
Незадолго до её кончины к нам перебрался папин старший брат с семьёй. Он тоже проводил много времени у матери и все понимали, что она, зная о своей скорой смерти, готовит его на роль моего опекуна. Я же была в восторге от своих кузенов. Их было трое. Лона, моя сверстница, и её братья. Старшему было почти двадцать и на нас он своего времени не тратил. Его ждал университет и блестящее будущее. Второй был двумя годами нас младше и всячески нам с Лоной надоедал. Мы втроём отлично проводили вместе всё свободное время и очень сдружились. Потом, когда мама умерла, свободного времени стало много у меня одной. Все занимались своими делами, а у меня, как оказалось, дел ни каких не было. От учителей я сама отказалась, и меня поддержала тётушка. Заниматься вышиванием, вязанием и прочей ерундой вместе с Лоной я отказалась наотрез. Необходимых навыков у меня не было, а уступать первенство в чём бы-то ни было кузине я не желала. Девиан, мой кузен, пару раз затащил меня на свои уроки, но и тут я оказалась не на высоте и, сморщив нос, демонстративно с этих уроков сбежала. Дядя пытался добиться от меня хотя бы присутствия на Пилонских Советах, но моего терпения надолго не хватало. Его тоже. Он старательно исполнял возложенные на него обязанности и на это уходила вся его энергия. На меня сил у него уже не хватало.
Я жила, предоставленная сама себе и была этому очень рада. Единственная моя обязанность — присутствие на семейных ужинах и прочих торжествах. Если в городе намечалось народное гулянье то и я, наряженная в мантию Пилона, махала ручкой веселящейся толпе. На этом и заканчивались мои обязанности.
Домом занималась тётушка. Ей помогала Лона, а я радовалась своей свободе и лазила по подземным лабиринтам. Меня даже слуги начали забывать. Нет, я иногда устраивала показательные выступления, типа хочу так, а не этак, но вызывалась на подмогу тётушка, меня успокаивали, ублажали, а потом вновь забывали о моём существовании.
Единственный, кто обо мне никогда не забывал, так это мой кузен Девиан. Свободного времени у него было не много, но его он проводил со мной. Обычно мы с ним отправлялись на верховые прогулки, но иногда, когда непогода держала нас взаперти, я брала его с собой в свои владения. Он единственный, кто разделял со мной мою тайную страсть. Но позже у меня и от него появились секреты. Я нашла свой гримуар, и этой тайной я даже с ним не поделилась.
Мне было почти восемнадцать, когда он попал ко мне в руки. С его появлением жизнь приобрела особую остроту.
Я знала, что не должна этого делать. Понимала, что знания эти опасны, что дорога на которую я ступила может привести меня на костёр… И, понимая всё, я не могла остановится. Тяга к запретным знаниям настолько увлекла меня, что я даже нашла дорогу в библиотеку. Но это тоже была моя тайна. Я знала, что моё новое увлечение вызовет массу ненужных вопросов и оборудовала себе надёжное убежище. Я нашла вход в библиотеку через подземелье. По винтовой лестнице я подымалась в крошечную комнатку отгороженную от основной части библиотеки стеллажами с никому ненужными книгами. Стеллажи эти раздвигались и можно было войти и выйти из библиотеки совершенно незаметно. Очень удобное убежище. Здесь я проводила большую часть своего времени и здесь же услышала разговор, который перевернул всю мою жизнь.
Разговор вели моя дорогая тётушка Толия и её любимец кузен Пелин. В основном говорила тётушка. Пелин только иногда реплики вставлял. Речь шла обо мне, что удивило меня до крайности. Тётушка обращала на меня внимание только если я истерики устраивала, в любое другое время она меня даже не замечала. Пелин же вообще был редким гостем. Он учился в столице. Появляясь только по очень большим праздникам, на меня даже не смотрел. Уверена, что повстречай он меня где угодно вне обеденного стола, то и вовсе бы не узнал, А тут вдруг вспомнили, да ещё и шепчутся в укромном уголке.
Разговор был о том, что моё совершеннолетие не за горами и что моей судьбой займётся Король, а это значит, что семейство Голи лишится тёплого местечка. Моя тётушка такого допустить не могла. Почти десять лет она была полной хозяйкой замка Телезор. Успела, что называется вжиться в образ, и теперь строила коварные планы как сделать так, что бы оставить всё как есть и без вмешательства Короля.
Сперва она заговорила о том, что можно меня извести с помощью яда, но Пелин, будучи человеком образованным ей объяснил, что это совершенно глупая идея потому, что тогда Пилонство перейдёт короне без каких-либо проволочек. Тётушка немного посокрушавшись решила, что надо выдать меня замуж и решить эту проблему через храм. Полин ей объяснил, что без королевского одобрения мой брак невозможен. Вот это уже серьёзно огорчило мою тётушку. Но она не желала отступать без боя и, неожиданно, нашла выход из создавшегося положения. Скомпрометировать меня настолько, что бы Король вынужден был бы дать своё согласие на брак. Пелин сказал, что это возможно, но только в том случае, если свидетельство моего падение будет заметно невооружённым глазом. Тётушка, хихикая сообщила, что моё бесчестие ни для кого сюрпризом не будет и что она этим займётся незамедлительно.