Вход для посторонних

- А позже, когда все пассажиры уже покинули место аварии, о чём вы с ним говорили?

- Разговором это назвать было бы сложно. Просто парой фраз обменялись.

- Отвечайте на вопрос! - потребовал второй, до сих пор молчащий полицейский.

- Этот жирный боров предложил нам денег чтобы мы его до города дотащили.

- Кто эти „мы“?

- Я и моя спутница, которой я помогал с багажом.

- Понятно. И вы ему отказали?

- А как бы вы поступили на моём месте? Этого борова две лошади бы с места не сдвинули, а мы с Сианой и один сундук с трудом тащили.

- А какой багаж был у господина Фока?

- Точно не скажу - вроде два сундука. Один, здоровый такой, точно был. Он на нём сидел. Но когда мы его на дороге нагнали, багажа у него с собой не было. Это я точно помню.

- Следовательно вы предположили, что сундуки свои господин Фок у дилижанса оставил?

- Ну наверно… Я, честно говоря, об этом не думал. Не до того мне было.

- А когда подумали?

- Вот прямо сейчас и подумал, когда вы спросили.

- Всё, довольно юлить, - хлопнул по столу молчаливый полицейский, - когда вы вернулись к месту аварии?

- Я никуда не возвращался. Зачем? Мне одного раза хватило, - Алька была совершенно сбита с толку. Совсем других вопросов она ожидала.

- Врёт. По глазам вижу — врёт, - эмоциональный полицейский ещё раз по столу хлопнул, и секретарю велел — лишнего не пиши. Господин мэр не любит вольных высказываний в протоколе. Всё должно быть коротко, чётко и по делу. Ему ещё их превосходительству докладывать.

Секретарь послушно замер, а Алька поняла, что неприятности её ожидают серьёзные.

- Послушай пацан, ты нас за дураков не держи. Думаешь ловко следы замёл? Нет дорогой. Следов хватает. Они, следы эти, тебя до каторги и доведут. Не сомневайся даже. Лучше сам сознайся, и судья к тебе добрее будет, - сказано всё было тоном увещевательным. Только на Альку тон этот не подействовал. Сознаваться ни в чём она не желала.

- Вы что, совсем с ума сошли? Дело шьёте? Подозревать больше некого?

- Запиши в протоколе — грубые оскорбления, - дал указание полицейский.

- Вы ещё не слышали грубых оскорблений, - Альку понесло и останавливаться она не собиралась, - но вы их обязательно услышите. И от мэра вашего, и от самого их превосходительства. Вы кого в убийстве подозреваете? Вы меня в убийстве подозреваете? Какими такими уликами вы мне под нос тычете, если боров этот жирный был в два раза меня выше и в четыре раза тяжелей. Я бы до его шеи и не допрыгнул бы. Следы у них… Глаза разуйте!

- Никто вас в убийстве и не обвиняет, - прервал Алькин пылкий монолог невозмутимый полицейский.

- Правда? Но вы же сами от меня признания требовали, следами пугали, - дезориентированная Алька готова была разреветься.

- До убийцы ты действительно ещё не дорос, а вот до воришки вполне.

- Так это вы меня в воровстве обвиняете, - Алька неожиданно успокоилась, - смешно.

- Ничего смешного не вижу. Свидетели есть которые видели тебя волокущим сундуки с места аварии.

- Так ведь я и не отрицаю — волок. От места аварии и волок. Эй! Погодите, - до Альки неожиданно дошла суть обвиненья, - я один сундук волок и не сам, а с Сианой. Я имею ввиду госпожу Сиану, фамилии не помню. Мы с ней вдвоём её сундук и волокли.

- А позже и остальные…

- Поверьте, мне и одного хватило.

- Значит свидетели врут?

- Значит врут.

- И следы на дороге нам привиделись?

- Нет, почему же. Я же сюда не по воздуху летел…

- Именно, что не по воздуху. Ты по дороге шлялся, о следах даже не беспокоясь. Надеялся, что шлейф твой все следы заметёт. Ан нет. Следов осталось достаточно. Так что отпираться нет смысла. Признавайся, куда ворованное дел?

- Не воровал я ничего, богом клянусь.

- Добром значит не хочешь. Ногу давай!

Алька равнодушно наблюдала за тем как тощий секретарь, разлив чернильную кляксу на лист бумаги, тыкался в неё ботинком, снятым с Алькиной ноги. Как полицейские рассматривали оттиск. Как тихо переговаривались, на неё косясь.

Пережитое волнение уступило место равнодушной апатии. Альке было настолько всё безразлично, что она бы не удивилась даже если бы её обвинили ещё и в изнасиловании.

Где-то на заднем плане Мелина шептала слова поддержки, но так тихо, что и не услышать. Алька догадалась, что это Мелина так молится. Правильно. Такая удача не может обойтись без благодарности.

Кивком головы поздоровалась с появившейся Сианой и вернулась в свой ступор, жалея только о том, что не может нырнуть чуть глубже и запереться в покое своего подсознания — Мелина не в том состоянии чтобы тело на её попечении оставить.

Так и сидела, держа в руках ботинок и изучая грязные разводы на деревянном полу.

От своего занятия отвлеклась только когда Сиана по плечу похлопала.