Вход для посторонних

Аля спала, свернувшись калачиком, под чем-то мягким и пушистым. Было тепло, уютно, но почему то беспокойно. Аля знала, что причины для беспокойства есть, но никак не могла собрать их в кучку чтобы разобраться. Мысли блуждали в сознании словно светлячки в сумерках – ещё не сияют, но уже заметны. Аля металась среди них не в состоянии выбрать самую важную.

Не удивительно, что она проснулась совершенно неотдохнувшей.

В склепе было темно и сыро. Костёр давно погас, по крайней мере его тепло уже ушло, и Аля удивилась, что не ощущает давешнего холода. Нет, холод был, но не пробирающий до кости, а только до кончика носа. Терпимый, одним словом.

Аля, как учил инструктор, перетекла в сидячее положение и опять удивилась. На ней была другая одежда. Неприятная на ощупь, но плотная и тёплая. Хотелось надеяться, что ещё и чистая, но в могильной темноте это было невозможно понять.

Аля ненадолго замерла, вслушиваясь в свои ощущения и перебирая воспоминания о недавних (или далёких?) событиях. То, что будильник не зазвонит она уже поняла. Смирится с фактом попадания в иномирье было сложно, но, если был вход, значит должен быть и выход, а раз выход есть, то есть куда идти. А раз есть куда, значит надо идти и засунуть куда подальше всё лишнее что может оказаться ненужным балластом.

Ведьма, её похитившая, личность пренеприятнейшая, но в одном она права – Альке самой из этой передряги не выбраться. Значит антипатию вычёркиваем. Конечно неприятно, когда тебя дурой считают, но доказывать обратное глупо. Пусть себе считает. В конце концов, глупость, в руках умного человека, может стать оружием.

Подумав о глупости, Аля подумала о наглости и о коварстве подсадной души и, неожиданно, забеспокоилась. Вдруг эта су…, незваная гостья, слышит все её мысли? Сидит в её, Алькиной голове, копошится в её памяти, как в груде тряпья на распродаже, слушает её мысли, как скучную радиопередачу и подсовывает свои, выдавая за её, Алькины, собственные. Волосы на голове готовы были встать дыбом от таких подозрений. И они бы встали если бы голова не была чем-то туго обмотана.

Аля, рукой в варежке (в варежке! С ума сойти!), пощупала голову, но без зеркала было сложно решить, что это – украшение или утепление. А может быть два в одном? А может быть здесь все женщины головы прикрывают из религиозных соображений, или традиции у них такие…

Уставшая от страхов и переживаний, Алька решила перейти к действиям.

Встав, опираясь на стеночку, поводила рукой, изучая пространство и, всё также, по стеночке, начала двигаться слева направо, уверенная, что скоро дойдёт до двери. Дверь нашлась довольно быстро, но, вопреки Алькиной надежде, открываться не желала. Аля надавила сильнее – ничего. Потянула на себя – с тем же результатом. Уткнулась носом, разыскивая подходящую щель, и нашла. Вернее, щелей было много, все более-менее подходящие, но за дверью было совершенно темно.

Значит это ночь, решила Аля и продолжила движение вдоль стеночки. Зачем она это делала? Кто её знает. Алька и сама не понимала. Не снимая варежек, ощупывала плоскую поверхность, словно надеялась найти выключатель, или закрытое ставнями окно, а может быть ещё одну дверь… Ничего похожего так и не обнаружив, Аля оказалась в исходной точке своего, недолгого, путешествия.

- Ну и, - подумала Аля, - чего я добилась?

Хотя, если задать другой вопрос: «Чего я добивалась?» - то можно было бы получить ответ: «Что-то делать. Куда-то двигаться. Просто не сидеть на месте.»

Но правильный вопрос не был задан. Ответа никакого не было получено, и Аля потерянно упёрлась лбом в запертую дверь, даже не зная о чём думать.

Источник информации, похитительница и шантажистка, почему-то молчала и девушку это молчание беспокоило. Казалось, надо порадоваться – вдруг не вернётся… Но Аля чувствовала себя ребёнком, заблудившимся в большом, незнакомом доме. Что, если она никогда больше не услышит этот противный голос, никогда не сможет открыть эту дверь и этот склеп станет её, Алькиной, персональной могилой. Перспектива голодной смерти булькнула в животе воспоминанием о пирожках из прошлой жизни.

- Ну уж нет, - подумала Аля, - пережила диету, переживу и склеп. Двери, даже запертые, должны открываться. Рано или поздно. На то они и двери. Надо только сделать так, чтобы это произошло чуть раньше, чтобы не было слишком поздно.

Аля резким движением сорвала с рук тёплые варежки и вступила в прямой контакт с дверью в другой мир.

Нащупав навесы странной конструкции, девушка занялась их изучением, когда потерянный голос, с сонной хрипотцой, потребовал:

- Руки прикрой, холодно же…

- Я сейчас догола разденусь, если ты меня из этой могилы не выпустишь, - потребовала Алька, радуясь втайне, что не осталась одна.

- Выспалась значит, - определилась с диагнозом ведьма. – А я нет! – заорала наглая подселенка.

- Не забывай в чьей кровати дрыхнешь, - заорала в ответ Алька.

- Где ты тут кровать видела, идиотка?

- А где ты спишь, сволочь?

- Я себе сама постелила. Ещё и о тебе, неблагодарной, позаботилась, - на тон ниже, но тоже достаточно громко проорал Голос.

- Позаботилась она, как же, - фыркнула неблагодарная, - кто тебя просил? Что за гадость ты мне на голову намотала?

- Ах, простите что не посоветовалась. Забыла, что ваша голова – это, скорее украшение.