Легенды Пятиречья

В дом Амаддариэла девушки ввалились через сад. Едва они скрылись за переплетением облетающих черемух, как колени Тони подломились, и она опустилась прямо в кучу листвы.

- Поверить не могу! - задыхаясь, пропищала она, прижала руки к пылающим щекам и задрыгала ногами. - Неужели я и правда это сделала? Не могу поверить...

Тоня повалилась боком в листву и свернулась клубочком, пачкая платье и не замечая этого. Томи аккуратно присела рядом. Сердце еще колотилось от быстрой ходьбы, но на душе было уже спокойно. Только легкий осадок, словно на нее по-прежнему смотрят сотни голубых глаз, острых, как ножи, и царапают, царапают душу. Проглянуло солнце, затопив сад едва теплым осенним светом, и неприятное ощущение ушло. Земля, усыпанная листьями, окрасилась всеми оттенками желтого.

- Как красиво, - сказала Тоня, блаженно улыбаясь. - В этом году такая необычная осень.

- Что здесь необычного? Листья осыпаются, день укорачивается, по ночам холодно.

- Черемухи. Они еще зеленые, - пояснила Тоня. Госпожа оглянулась. И правда, желтые листья устилали только землю, на ветках же упорно держались потемневшие от ночных похолоданий, но по-прежнему зеленые листья. Они словно бы собрались висеть тут до зимы. Подул ветер, и они жалобно зашелестели, изо всех сил пытаясь удержаться за ветки. Вместе с ними цеплялось за жизнь короткое северное лето, на две недели проглянувшее посреди осени.

- Ну и как все прошло? - наконец спросила госпожа.

- Как, разве вы не видели? - удивилась девушка, приподнимаясь с земли. - Вы же вместе со мной вышли.

- Я была занята. Отвлекала толпу.

- Ясно. Так вот почему все смотрели мимо меня. Ну... - Тоня замялась, вспоминая. - Мне поначалу было очень страшно. Я подошла к нему, он придержал коня и улыбнулся. Тепло так и ласково улыбнулся. Смотрю на него и будто бы таю, а шевельнуться не могу. Он наклонился ко мне, голову чуть опустил, у меня внутри все так и ухнуло. Чуть цветок не уронила, вот ведь ужас. Руку протягиваю, а она трясется, как ленточка на ветру. Кое-как пальцы разогнула, стебель за ухо заправила, а он как глянет на меня! Сердце до сих пор колотится.

- Вот видишь, как все просто, глупышка! А ты боялась, - рассмеялась Томи.

- А что вы такого сделали, что на меня никто не смотрел?

- Посваталась к Амаддариэлу.

- Что?!

- Что-что, колючку ему эту в волосы вплела, вот что.

- Правда, что ли? И вы теперь выйдете за него замуж?

- Да никогда!

- Но зачем же вы тогда... А если он...

- ... позовет замуж? - закончила за нее Томи. - Не позовет, он же не дурак, понимает, где игра, а где реальная жизнь.

- Но вас же вся улица видела. Если он теперь не позовет вас замуж, все подумают, что Амаддариэл не считает вас равной себе! А вы такая хорошая, и уж точно лучше, чем эти лиссанские княжны, которых за него сватают.

Томи задумалась. Вздохнула.

- И почему в любом моем поступке непременно должен быть какой-то смысл? - спросила она со все нарастающим напряжением в голосе. - Почему нельзя просто полазить с другом по крышам, почему нельзя купаться в реке, почему нельзя в шутку посвататься к тому, к кому все равно никто не сватается?

- Другим можно, а вам...

- А чем я хуже других?

- Вы не хуже, вы лучше! - попыталась поспорить Тоня.

- Скажи это тем, кто на меня сегодня пялился, - ответила госпожа, успокаиваясь. - Ладно, пойдем уже в дом, что-то ветер крепчает, даже запястья от холода сводит.

А ветер и правда все усиливался. Шелестели листья в саду, суетились слуги, растапливая многочисленные камины, с площади доносились звуки музыки и радостные крики гуляющих, согревающих себя вином и танцами. Парад женихов уже закончился, и во дворе зацокали копытами лошади Амаддариэла и его спутников. Девушки зашли в дом через черный ход, чтобы не привлекать внимания: Тоня до ужаса боялась снова встретиться взглядом со своим избранником.

Вечер опустился на дом Амаддариэла, как тяжелое одеяло. Темнота была густой и холодной, и желтый свет, льющийся из окон, казался непривычно торжественным. В зале играла музыка, но за столом царила тишина, только быстрые взгляды метались туда-сюда, скрещивались и отлетали. Еще утром Амаддариэл велел пригласить на ужин Тавриэла, Сайлуса и Лаони, а также обеих дам, гостивших в его доме. Кроме них за столом сидели Вилерна, Верген и Ролан. По праву гостьи Томи усадили по левую руку от хозяина. Тоню, чтобы не смущать девушку соседством с чужими людьми, усадили слева от госпожи. И разумеется, Сайлус, близкий друг и соратник правителя, оказался напротив юной эльвеллы. Тоня краснела не переставая, глядела исключительно в свою тарелку и не могла проглотить ни кусочка. Амаддариэл и Томи спокойно орудовали вилкой и ножом, изредка соприкасаясь локтями. По их лицам нельзя было определить ничего. Но окружающие очень старались. Обстрел взглядами продолжался не менее получаса, прежде чем Томи первая не выдержала.

- Какой у вас замечательный повар, господин Амаддариэл.