Страница 71 из 150
- Я сапоги на той крыше забыла, слазь, а? - сказала она, захохотала и едва успела прикрыть голову, когда Амаддариэл съездил ей ладонью по затылку.
Раздался оглушительный треск, и они ухнули в пустоту.
Томи пошевелилась и выплюнула какую-то труху. Над головой у нее радужно светился рваный провал крыши. Вокруг среди сухой травы валялись горы обломков.
- Вот ведь повезло. Сеновал! Ам, ты жив?
- Слезь с меня, и буду жив.
Куча зашевелилась, и из нее показалась еще более всклокоченная, чем раньше, серая голова, вся утыканная сухими былинками. Выглядело это так, будто ожила и обрела глаза иссохшая за лето болотная кочка.
- Тебя как убивать - быстро или медленно?
- Меня? Пафосно. Отравить редким ядом или скинуть с обрыва в море Забвения.
- Удушение сеном подойдет? - спросил он и бросил в нее длинной травинкой.
- Ну что вы, господин! Слишком много чести для такой маленькой меня.
- Все. Не пойду я ни в какой храм. Я вообще отсюда никогда не выйду, и умру с голоду, потому что домашние меня все равно не найдут. Я грязный, я порвал рубашку, и у меня в голове сено!
- Вместо мозгов, что ли?
- Тьфу на тебя.
- Зануда.
- Оборванка.
- Нытик.
- Хулиганка.
- Горжусь этим!
- Тогда ты чинишь крышу.
- Нечестно!
- Ненавижу тебя, - шутя, прорычал Амаддариэл, потрясая сжатыми в кулаках пучками сена.
- Обожаю тебя!
Откуда-то справа и сверху на них скатился еще один сенный ком. Отплевываясь, они с большим трудом выбрались на поверхность.
- Так мы идем в храм?
- В таком виде? Средь бела дня? Никогда!
- Отлично. Значит, ложимся спать, а ночью - в храм. Или ты хочешь обратно на крышу?
- Нет, - ответил правитель.
Амаддариэл устроился поудобнее на куче сена и принялся вытаскивать траву из волос.
- Расплетайся, дурень, - посоветовала она ему, глядя на бедлам на его голове.
- Как ты разговариваешь с повелителем Элвы?
- Как равная, как-как, - передразнила она.
- Я не могу расплестись, потому что потом не заплетусь, тем более без гребня.
- Ну и не заплетайся.
- Нельзя. Примета плохая.
- Извини, я по-вашему плести не умею. Хочешь, дракончика заплету?
- Это как?
- Снизу - как хвосты у лошадей.
- Какой позор.
- Позор - это болотная кочка у тебя на голове! Да и вообще - кто на тебя смотреть будет ночью-то?
- Ладно, заплетай. Только...
- Что?
- Только не рассказывай никому, пожалуйста.
- Специально не буду.
- Не рассказывай!
- Да хорошо, хорошо!
Вдвоем они как могли распутали бедлам на его голове и заплели лохматую, но вполне сносную косу.
- Я похож на лошадь! - возмущался Амаддариэл, оглядывая свои волосы.
- Неа. На коня, - сказала Томи и отшатнулась от шутливого удара.
- Да уж, это ты лошадь, потому что ржешь все время!
- А ты лягаешься, как конь!
- А ты... Да ну тебя.
Они замолчали. С улицы доносились звуки цокота копыт и людского веселья, а внизу шуршали мыши. Амаддариэл продолжал наглаживать свою драгоценную косу, Томи развалилась на куче травы, оглядывая своды деревьев сквозь живописную дыру в крыше.
- Ам? А, Ам?
- Что?
- И не стыдно тебе?
- За что?
- А я ведь знаю, когда девушки расплетают мужчин.
Амаддариэл густо покраснел.
- Скажи честно: тебе было приятно, верно? - она подползла на четвереньках и с ехидной гримасой попыталась заглянуть ему в глаза. Амаддариэл упорно отворачивался. - Было, по лицу вижу, что было. Говоришь, традиции? Обычаи? Что ж ты по традиции сначала на мне не женился?
- Отстань! Какие тут традиции, ты же почти мужчина!
- Но все-таки женщина, верно? И теперь тебе сты-ы-ыдно.
- Ты не женщина, ты ведьма, - Амаддариэл наконец нашел в себе силы взглянуть наглой гостье в глаза.