Страница 44 из 45
Сделать шаг, крошечный шаг - и освободиться.
- Что ты там причитаешь? – не выдержал Ромул и закричал мне через дверь.
Дернулась на месте.
Воду, нужно включить воду. Шум. Шум.
«Пенка. Уточки. Водичка. Пенка. Уточки. Водичка», - словно ополоумевшая, я стала повторять слова за словами, не желая впускать больше в свою голову этого ублюдка.
Только так я освобожусь.
Только так.
«Пенка. Уточки. Водичка…»
Вода, рыдая, вырывалась из крана наружу, текла мне на руки, футболку, джинсы. Текла, смывая всю боль. Унося меня с собой.
Рука дрожит и сердце млеет.
Душа болит. Свободой веет.
Жадно сжав… до боли, до крови, до крика стекло в руках я… сорвалась.
Бешенные, сумасшедшие надрывные движения.
Кончик стекла мастерски рисовал на мне красные линии.
Кровь вырывалась наружу, из меня… и тут же, едва достигала кончиков руки, неумолимо срывалась вниз и растворялась в бурлящей воде.
Неожиданно дикий крик раздался за дверью.
- СУКА! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?
Убьешь игрушку… ранишь Хозяина. А есть шанс и УБИТЬ.
Убить.
Убить.
С каждым повтором в голове этого зловонного слова, я насыщалась сладостью боли. Его боли. Он кричал в комнате, а я еще сильнее и сильнее разрезала себе вены.
Тошнота. Голова кругом. Боль в груди. И ДИКАЯ ЭЙФОРИЯ.
Вдруг раздался голос Эмиля. Перезвон его колокольчиков.
Я лечу на небо? Небо? Ты берешь меня к себе и даришь его музыку? Даришь мне перезвон…
В голове все терялось и мутнело.
Мой Эмиль.
***
Я не мог понять, что происходит. Он лежал на полу, едва шевелясь. Мой старый друг и нынешний враг.
Враг, в руках кого сейчас вся моя жизнь.
Вся она.
Лежал на полу, едва дыша.
- Где она? ГДЕ ОНА? ГДЕ? РОМУЛ! УМОЛЯЮ! ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?
- В ванной, - едва слышно прошептал Ромул.
Я толкнул дверь…
… дверь…
Это был первый раз. Истинный раз, когда я понял, что мир проваливается.
Я умираю.
Я бросился к ней, но ее бледное лицо смотрело на меня обликом смерти.
Кровь. Ее было так много. Всюду. Всюду.
Я пытался закрыть ее раны своей рукой, но кровь уже и не пыталась особо вырываться наружу.
Устала. Устала… Слишком устала…
Она не пыталась бороться за жизнь.
Эпилог
***
Я толкнул дверь…
Это был первый раз. Истинный раз, когда я понял, что мир проваливается.
Я умираю.
Я бросился к ней, но ее бледное лицо смотрело на меня обликом смерти.
Кровь. Ее было так много. Всюду. Всюду.
Я пытался закрыть ее раны своей рукой, но кровь уже и не пыталась особо вырываться наружу.
Устала. Устала… Слишком устала…
Она не пыталась бороться за жизнь.
- Пей, Габи, Габи. Милая, всего лишь глоток. Милая, один… умоляю… Габи.
Но она не шевелилась.
Сердце устало доколачивало прощальный вальс.
Вальс со смертью.
С покоем.
Со свободой.
Во мне что-то сломалось.
Я тоже не хотел дышать.
Уйду… зачем мне мир без нее? Я готов умереть.
Но умру я…
УМРЕТ И ОН.
Сердце разрывалось на части, кровь закипала в жилах.
В голове мутнело, терялся рассудок.
Влетел в комнату…
Тот, с кем я делил вечность.
Тот, кого истинно любил как друга.
Тот, кого истинно ненавидел.
Я думал, думал, что ненавидел.
Только теперь я понял смысл. Истинный смысл этих слов.
Я смотрел в его растерянные, полные боли и отчаяния глаза.
Наигрался?
Резко. Без капли сожалений.
Хруст позвонков.
Легкое усилие плачущей души – и голова отлетела на пол.
***
Дикий визг послышался из соседней комнаты.
- Габи. ГАБИ! ГАБИ!
Ее вывернуло в дугу, неестественно сжимая в предсмертных муках.
К ней пришла боль своего конца и его прощания.
Дикая, визжащая кровь, полная горя и боли.
Это был мой последний шанс.
Я снова разорвал клыками себе вены на руке и стал насильно, жадно вдавливать каждую каплю своей крови в нее.
- Глоток, милая, глоток.
И вот он. Спасительный звук. Звук, как смерть врывается ей в тело, но вместо души, забирает боль. Забирает неволю. Забирает хрупкость… Человекоподобие…
Широко распахнутые глаза.
Выкрученное от боли тело.
Но это временно.
А дальше – дальше вечность. Наша вечность.
Вечность, где мы вдвоем.
Где мы вместе навсегда…
...
А ведь этого эпилога могло и не быть.
И в жизни так чаще и случается.
Шаг в сторону и оступаешься… – а поддержать некому.
Некому спасти… или, что еще хуже… Можно опоздать.