Игрушка

После всего увиденного, я уже почти точно знала, чем все закончится. Но не попытаться… Не попытаться я просто не могла.

- Габриелла, - неожиданно раздался его голос за моей спиной.

- Да, - подскочила, как идиотка, на месте. Влюбленная идиотка.

- Пошли со мной, - он протянул ко мне руку. Я поспешно вынырнула из-за столика и бросилась, ухватилась за нее, как за спасательный круг.

Вошли в свободную аудиторию.

- Ну вот, мы одни. Я слушаю, - все так же равнодушно уставился мне в глаза.

Присел на край стола, скрестил на груди руки.

- Я хотела поблагодарить тебя…

- За что?

- За спасение.

- Я тебя никак не спасал. А то, что ночь провел в больнице, то так, игра. Пари. Забыла?

- Игра говоришь?

- Угу… Еще что?

- Была бы игра, ты никогда бы в этом не сознался.

- А может, мне просто надоело. Надоела чушь про пари, надоела игра с тобой, НАДОЕЛА ТЫ. Разве этого не может быть?

Сердце сжалось. Глаза округлились.

Зачем он ТАК?

Тяжело сглотнула.

- И что теперь?

- Мне все равно. Живи, как жила. Отпускаю.

- Но…

Что сказать?

Где найти нужные слова?

Одни комки и спазмы.

Слезы предательски сорвались с глаз.

- Но я люблю тебя.

 

Тяжело выдохнул. Выровнялся. Заложил руки за голову.

- А мне то что? Я же сказал, ТЫ МНЕ… НАДОЕЛА.

Задыхаюсь.

Я унижаюсь. Унижаюсь…

Ну и пусть.

Подошла ближе, обняла, обняла, пусть даже он и не пошевелился,… все так же держал руки за головой и равнодушно смотрел мне в глаза. Не пошевелился… Обняла.

Прошептала.

- Зачем ты тогда спас меня? Зачем?

- Ненавижу, когда еда дурно сдыхает.

- Эмиль, Эмиль, я не верю тебе, не верю ни единому слову, Прошу…

- ПРИДЕТСЯ ПОВЕРИТЬ, - рявкнул на ухо и, резко, грубо ухватившись своими руками за мои кисти, с отвращением разомкнул объятия.

Оттолкнул в сторону.

- Прости, но мне пора идти. Я думаю, мы все выяснили.

- Наигрался и выбрасываешь?!! – что было духу, завизжала ему в след.

- Не наигрался, но выбрасываю. Прощай, прощай в той мере, в какой возможно.

Ноги подкосились. В глазах помутнело.

Жадно ухватилась за угол парты, но не удержалась.

Рухнула на пол, словно сломанная кукла, брошенная сломанная кукла.

- Эмиль, - навзрыд я повторяла его имя, словно молитву, словно заклинала его вернуть мне жизнь. – Эмиль… Эмиль… Эмиль… Я умру без тебя… Эмиль…

Вдруг резко, неожиданно…

- Ну, хватит, хватит, - присел со мной рядом, прижал к своей груди, - Прошу, Габи, девочка, перестань, прошу, Габи.

 

***

Он взял ее лицо в ладони и уставился ласковым взглядом  в глаза.

- Прости, но ты сама вынуждаешь меня это сделать.

Обезумевшая девушка все еще шептала его имя, как вдруг тот неожиданно напрягся, веки застыли, словно каменные; зрачки расширились.

- Забудь все, что я тебе наговорил сегодня. Мы с тобой хорошие друзья, друзья, да и только. Ты никогда меня не любила и не полюбишь, но если вдруг это и случиться, то никогда не сможешь признаться, ни себе, ни мне. Слишком страшно и больно. Никогда.

Еще мгновение и приговорено моргнул.

Руки торопливо убрал от девушки, и ласково, дружелюбно улыбнулся:

- Ты как?

- О, Боже, Эмиль, я что, в обморок плюхнулась?

- Я так и думал, что рано ты пришла в колледж. А ну марш к себе, да что бы до понедельника и духу твоего здесь не было.

- Есть, сер! – наигранно козырнула Габи и мигом поднялась с пола. – До встречи.

- Пока…