Страница 3 из 97
— Ром, я так скучаю... — шёпот сорвался с губ вместе облачком пара.
Холодный, шершавый камень подмораживал пальцы рук, но в общем-то мне было всё равно. Такой прекрасный, солнечный день хотелось разделить с кем-то очень близким. С кем-то, кто знал меня от и до, кто никогда бы не предал.
— Знаешь, она бы тебе понравилась, — улыбнувшись, я смахнула снег со скамьи и присела на краешек, рассматривая крупный нос в веснушках. — Лизе уже восемь, но характер... как будто ты, только в юбке. Странно, да? — шмыгнула я носом. — Но весело. Что ни день, то цирк с конями.
Позади послышался хруст снега. Я выдохнула застрявшие в горле слова и подставила лицо солнцу, одновременно смаргивая слёзы.
— Мел, ты скоро? Лизу пора забирать.
Тёмная фигура Никиты закрыла свет и волшебство момента ушло. Осталось только глухое раздражение из-за того, что нас потревожили.
— Иду.
Поднявшись, я сунула руки в карманы куртки, и в последний раз взглянула на надгробие: с яркого, резкого снимка на меня смотрел рыжий мальчишка. На миг почудилось, что в навсегда застывших, карих глазах промелькнула тоска.
Зажмурившись, я вздохнула и поправила новый букет.
— Пойдём, — Ник взял меня под руку, уводя прочь. — Твой родственник?
— Нет. Но он был самым близким и родным человеком. Он был моим домом. Когда-то.
Снова выдавив унылый вздох, я пошла вперёд, оставляя далеко позади мёртвые стены Ваганьковского кладбища.
С Никитой мы познакомились меньше года назад, но он как-то быстро влился в нашу с Лизой маленькую семью, и занял прочное в ней место. Может, потому что напоминал мне его? Иногда я ловила себя на мысли, что Ромка вполне мог вырасти именно таким. Только у Ника волосы темнее и жёстче и глаза зелёные.
Эта поездка на кладбище была первой за год, и как всегда на несколько часов выбила меня из сил, так что за руль сел Ник. Смахнув с пальто несколько снежинок, он завёл двигатель и повёз нас к школе.
Лиза уже второклассница, и закончит ту же частную школу, что и я когда-то. Поначалу мне было тяжело вернуться в знакомые стены, но, в конце концов, пересилив себя, я сдалась — образование здесь было лучшим во всей Москве. А желать ребёнку лучшего — удел каждого родителя.
Сидя в холле первого этажа, я скользила взглядом по знакомым портретам и лозунгам. Вон там Ромка признался мне в любви, стоя у фонтана и переминаясь с ноги на ногу, словно младшеклассник. Сердце защемило от тоски и острой нехватки родной улыбки и веселого смеха. Как часто мы понимаем, что потеряли, лишь лишившись этого? Старая истина, которую сложно вдолбить в голову подрастающему поколению.
— Мам! — со спины раздался звонкий, укоризненный голос. — Я же просила не ждать меня в школе. Я уже взрослая.
Дочь шла в компании таких же второклашек. Судя по всему, за последний год она стала лидером своего класса. Вон как ребята ей в рот смотрят, — усмехнулась про себя, вспоминая молодость.
— Извини, — фальшиво понурилась я. — Никита хотел отвезти нас в ресторан. Ты помнишь, что у меня сегодня день рождения?
На бледные щёчки дочери набежал стыдливый румянец. Тряхнув копной чёрных волос и сверкнув тёмно-синими глазами, она подхватила меня под руку и потащила на выход.
— Мамуль, ну так нечестно, — заныла дочь. — Никто не будет воспринимать меня всерьёз, если меня мама будет со школы встречать. Пусть водитель приезжает как у всех.
— Мы не все, Лиза. Не вижу ничего плохого в том, чтобы встретить любимую дочь. Тебе придётся смириться, Ириска.
— Ну не при всех же, — испуганно зашипела она, сделав большие глаза. — Не называй меня так.
— А как надо?
— Елизавета, — гордо вскинула дочь голову, — или Элла.
— Какая Элла? — споткнулась я.
— Принцесса Елизавета Гессен-Дармштадтская, мам, — укоризненно пояснила дочь. — Мы сегодня проходили по истории род Романовых.
— Давай ты будешь просто Лизой, моей Лизой, а? — я хлопнула её по плечу.
— Ладно, — сдалась дочь. — Но в школе Ириской не зови, не хочу, чтобы меня дразнили.
— Договорились, — шепнула я, распахивая дверь внедорожника.
Небольшой семейный ресторанчик на набережной Москвы-реки манил уютом и спокойствием. Кто спросит, почему я предпочитаю малолюдные места, богатым заведениям моего круга? Ответ простой — всё тот же Глеб Домогаров, который на сто процентов соответствует своей фамилии. Я избегаю его всеми доступными средствами.
За последние семь лет, со дня побега из родного дома, этот мерзавец чего только не делал, чтобы показать, кто в моей жизни хозяин. Он расстроил две мои свадьбы, избавился от всех ухажёров и изо дня в день напоминал о том, чего именно ждёт от «наших отношений».