Аркадия

- Оно так называется?

- Неа. Это я его так назвал. Когда я только попал сюда, представлял, что за этим Морем Бед - реальность, которая мне не нужна. И все Море Бед состоит из житейских неудач. Ну, знаешь, ненаписанных книг, ненарисованных картин, несказанных слов. И только тот, кто делает все, что хочет, может преодолеть Море Бед и попасть сюда, в Аркадию.

- А ты ее любишь.

- Любил.

Он смотрел на меня, и я не знала, что еще сказать. Мы впервые разговаривали так, что я начинала понимать, что Аксель за человек. Мы разговаривали, как люди, которые хотят друг друга узнать. Он сказал:

- Не бойся, они все оживут, и мы умрем вместе.

- Слабое утешение.

- Разве? Я думал, всегда приятно умереть с кем-то, вроде ты не один такой неудачник.

- Аксель!

А потом он снова поцеловал меня. Поцелуй вышел ласковым, очень мягким, я и не думала, что Аксель способен на такую нежность. В этот момент я услышала, почти пожалев о торжестве жизни над смертью, голос Астрид:

- Твою мать! Противно-то как!

- Делия, дорогая, есть вещи хуже, чем герпес. Несмываемый позор, например. Несмываемый позор не намажешь ацикловиром.

- Заткнись, Адриан! - сказал Герхард. - Это любовь.

- Вам что менее интересно, что мы умерли и воскресли, чем то, что Акселя не послала Делия?

Я засмеялась, отстранившись. Они поднимались на ноги, Герхард тряхнул головой, как после сна. И хотя рубашка его все еще была в крови, никакой раны больше не было. Адриан потирал затылок:

- Больно, но терпимо.

- Меня чуть не убила какая-то тератома! - завопила Астрид. Но в ее голосе было намного больше торжества, чем злости. Хорошо снова быть.

Я ощущала единство со всеми ними и даже Аксель ощущал, мы кинулись друг друга обнимать. Вообще-то - не самое удобное мероприятие. Все время чьи-то руки метят тебе в глаз, тебя неловко сгребают, твой нос утыкается в чью-то подмышку. Мало приятного - обниматься с шестью людьми одновременно, каждый из которых хочет тебя обнять.

И Акселя тоже хотели обнять, и он хотел обниматься. А ведь они даже не знали, что это Аксель нас спас. Аксель, впрочем, не был бы собой, если бы тут же не упомянул об этом.

- Кстати, я убил Неблагого Короля. А вот - Благой.

- Я его даже не заметила!

- Стоит так тихонько!

- Я...

- Никому не интересно, Аксель!

А потом очередной удар грома ворвался в мою черепную коробку, захотелось зажать уши. Я запрокинула голову и увидела, что с неба одна за другой падают звезды. Резко, едва не сбросив нас всех, просела скала.

- Ты можешь отправить нас домой? - взмолилась я.

Благой Король с совершенно спокойным видом обернулся к нам. Небо позади него слезало клоками, оставляя не черноту, но пустоту, окончательное ничто - вроде такого же цвета, однако намного более магнетическая и страшная субстанция.

- Я верну вас домой, непременно.

- И меня? - спросил Аксель. И вместе с сарказмом, я услышала в его голосе надежду. Я не знала, получиться ли у нас с ним хоть что-то, он мне даже не нравился еще пару суток назад. Но я хотела попробовать. Я взяла его за руку и крепко сжала пальцы.

- И тебя, - спокойно сказал Благой Король. - Всех вас. А что по-вашему будет с этим миром?

- Он разрушится, - сказал Герхард. - И наш увянет.

- Правильно. Он умрет. А затем, не сразу, но в перспективе, увянет и ваш мир.

- А в какой именно перспективе, простите? - спросил Адриан.

- Ты заметишь разницу уже через пару недель. Но есть выход. Кто-то должен занять его место. Смерть не может не существовать. Аксель, покажи сердце Неблагого Короля.

Аксель вытянул руку. Черви извивались, но уже медленнее. Могло ли вообще сердце смерти умереть? Сердце тьмы.

- Кто-то должен стать им, - сказал Благой Король. Он ничего не предлагал, просто информировал о том, что имеется и такая возможность. - И остаться здесь навсегда. Или почти навсегда.

- Точно, нашу с Адрианом мамку он же как-то сделал.

А потом все замолчали. Каждый думал о ценности собственной жизни и ценности чужих. Я пыталась найти свое место среди будущего ученого - Констанции и Адриана, который обещал позвонить сотне шведских девушек.

Я не хотела отпускать Акселя. Он столько не видел, и мне неожиданно для меня самой захотелось многое ему показать. Астрид не стала бы разлучаться с Адрианом.

Я взглянула на небо, чтобы не смотреть на всех остальных, решавших свои дилеммы. На небе больше не было ни одной звезды. Становилось очень-очень холодно. А ведь это мог быть и никто из нас. Можно уйти и смотреть, как гибнет мир.

Благой Король не торопил нас. Он стоял у трупа своего брата, и я снова удивилась, до чего они похожи.

Наконец, Герхард сказал:

- Давайте это буду я. Я учился в коррекционной школе, вряд ли я стану ученым или врачом, вряд ли у меня будет семья. В общем, я точно менее полезный, чем все.

Я засмеялась, не потому что мне хотелось, чтобы ему было обидно - наоборот. Герхард спасал нас, Герхард старался утешить нас, Герхард был с нами честным и никогда, никого не обижал.

- Герхард! - воскликнула Констанция. И хотя в ее голосе сквозило облегчение от того, что это решение приняла не она, ей не хотелось и чтобы его принял Герхард. Герхард сделал шаг вперед, и мне захотелось его удержать. А потом, совершенно неожиданно, Аксель сказал:

- Не отдам. Это мое по праву! Я его вырезал, значит вся эта сила - моя! Отправляйтесь к своим жалким реальным жизням, сосунки!

И я знала, что он говорит не искренне, играет впечатляющего социопата, а на самом деле хочет посмотреть, что там с миром и отправиться туда вместе со мной. И я понимала, что он приносит жертву ради нас всех, потому что ему легче. Но это не значит, что он не хотел бы иначе.