Страница 4 из 14
Засиделись мы за полночь, и Гарри предложил нам с Роном остаться с ночевкой, благо Кикимер уже успел прибрать несколько комнат, в том числе и одну спальню. Мы согласились, ведь на утро Уизли нужно было заступать на дежурство.
После того как осмотрели выделенную нам комнату, и Рон первый отправился в уборную, я спустилась обратно на кухню вслед за Гарри.
В ходе нашего разговора меня не покидало ощущение, что Гарри, соглашаясь активно участвовать в осуществлении моих идей, ищет какой-то способ занять себя, сбежать от чего-то. Пока мы с моим Уизли едва пригубили по второму бокалу, Поттер умудрился докончить бутылку и открыть новую. Мы, конечно, после всего, что было в нашей жизни, ну никак не относились к Обществу Трезвости, но такое поведение для Гарри было необычным. Еще больше мои подозрения подтвердило наблюдение, что он не был пьянее нас — не следствие ли этого внутреннего напряжения? А так как я одна могла, не рискуя здоровьем, покопаться в его душе (Рон запросто мог нарваться на грубость вплоть до пары оплеух), сделала два вдоха-выдоха и бросилась в атаку, пока он наполнял очередной бокал.
— Гарри, во-первых, отодвинь бокал, а во-вторых, что с тобой происходит?
— Ты чего, Гермиона? Разве бокал огневиски после напряженного дня это что-то страшное? — как-то мрачно-утомленно проворчал в ответ и опустился на стул спиной ко мне.
— Бокал не страшно, два не страшно, а бутылка уже, честно сказать, напрягает. Или ты её не заметил? — я осторожно встала за спинкой его стула.
— М-м-м… Честно?.. Нет, наверное…
— Ну, раз не заметил, то у меня еще больше оснований спросить, Гарри, ЧТО, ВО ИМЯ МЕРЛИНА, ПРОИСХОДИТ? — потребовала я объяснений с нарочной твердостью и положила руки ему на его совершенно одеревенелые плечи. — Ты вот сидишь, типа расслабился, а плечи как камень…
— А разве у мужика не должны быть мышцы как камень? — он попытался улыбнуться, поворачивая голову ко мне. — Ладно. Ты хоть сядь, не стой над душой. Тебе плеснуть?
— Да… Только чуть-чуть — так, чтобы только понюхать, — ответила я и опустилась на соседний стул.
Гарри плеснул на донышко где-то на один палец и левитировал мне бокал.
— Знаешь, мисс Грейнджер…, а ты помнишь, как мы бегали по лесам, по горам, по полям, прячась от малейшего шороха? Мне теперь кажется, что это было лучшие время, — осторожно потягивая из бокала, начал Гарри. — Было понятно, что происходит, для чего это, кто рядом с тобой, и кто чего стоит.
— Хм. Знаешь, мне сложно это забыть, — и я показала ему свое левое запястье — Помнишь кто его сделал?
— Да… Как-то я не подумал… Ты, наверно, дольше всех будешь помнить… — Он рассматривал шрам с надписью «Грязнокровка» с печальной улыбкой.
— Ошибаешься — Рон: он до сих пор во сне переживает этот случай и кричит почти каждую ночь: «Нет! Только не Гермиона!» — немного помолчав, я продолжила. — Но, Гарри, мы ведь и сейчас с тобой. Или ты иного мнения?
— Нет-нет. В вас я не сомневаюсь… Но вот со всем остальным… — он обвел глазами кухню. — Знаешь, все эти суды, политика, работа… Тебе не кажется, что мы стали превращаться в тех, кого раньше ненавидели — в Фаджа, в Амбридж?
— М-м-м… Не думаю. У нас все-таки весьма существенные различия — мы хотим ведь сделать для всей Британии, — горячо заявила ему.
— Но ведь и Фадж, как помнишь, прикрывался благом магической Британии.
— Нет, Гарри! Если помнишь, он этим именно, как ты сказал, прикрывал свое желание власти. И обещаю, если я замечу, что Вы, мистер Поттер, — я постаралась придать своему голосу тон профессора МакГонагалл, — начнете превращаться в господина Фаджа, я первая Вас превращу в стеклянную вазу и уроню, возможно, с грифиндорской башни.
— Обнадежила! — и он засмеялся открыто и непринужденно. — Как же все-таки ты можешь поднять настроение, ковыряясь у меня в мозгах? Можем мы с тобой посекретничать?
— Можем. Только давай я пойду Рона успокою. А ты в мое отсутствие не вздумай прикончить и эту бутылку!
— Слушаюсь, командор Грейнджер! — и он отсалютовал мне хохоча.
— Вольно, рядовой! Сейчас, я быстро, — и я побежала по лестнице, по которой мне навстречу уже спускался Рон.
— Ты идешь уже?
— Рон, извини, нам с Гарри нужно еще поговорить. Ты не возражаешь?
— Нет. Но ты только смотри, чтобы у вас не завелся кто-нибудь тре… О-о-о… — Он не смог договорить, так как я ткнула кулаком в его грудь.
— Фу, Вы пошлы, мистер Уизли!
Он притворно согнулся, типа от нестерпимой боли, и тут же схватил меня, притянул к себе и поцеловал. (А целуется он классно…)
— Ладно! Спокойной ночи, мисс Грейнджер, — отпустил меня и отправился в спальню.
Вернувшись в кухню, села в этот раз напротив Гарри, и он отсалютовал поднятым бокалом.
— Гермиона, прежде, чем мы продолжим, пообещай мне сохранить это в тайне. Особенно, от любого представителя многочисленного семейства Уизли! — начал он довольно-таки мрачновато.
— У тебя с Джинни плохо?! — ужаснулась я. (Большая моя часть сжалась в комок, а вот мелкая стерва — та, которая все еще заглядывается на Гарри — гнусненько так захихикала. Молчать!)
— Да, нет… Так ты обещаешь? Это желание и Джинни…
Я была совершенно сбита с толку, но произнесла:
— Да, обещаю. Особенно, не говорить Уизли.
— И не визжать! — он смотрел на меня совершенно серьезным взглядом.
— Что-о-о?!
— Джинни беременна.
— А-А-А-А-А-А-А!!! Это же здорово!!! А-А-А-А-А!!! — содержимое бокала под мой визг растекалось по столу, и я потребовала еще.
Мы выпили, и я решилась на следующий вопрос:
— А почему такая жуткая тайна?
— Джинни сама хотела объявить родственникам на каникулах. Так сказать, подарок к празднику.
И тут меня осенило: может Гарри не желает ребенка?
— Так ты по этому поводу на бутылку налегаешь? — Мои глаза пытались просверлить друга насквозь.
— Нет… да… не совсем… — Он замялся, но потом более уверено продолжил. — Я очень рад, что у нас будет ребенок. Но…
— Но, похоже, тебя гложут сомнения… — попыталась мягко уточнить.
— Да. Знаешь… ведь у меня не было родителей, и я не представляю себе, какого это воспитывать ребенка. Я не знаю, что ему дать. Понимаешь? — Его видок, конечно, был жалок.
— Гарри, Гарри… Какой же ты дурак! Ты не представляешь, как об этом же думают и те, у кого были родители! Может я сейчас буду грубой и жестокой, но тебе будет проще, — я глотнула для храбрости и продолжила. — У кого были родители — они сомневаются, хоть и любят их, а правильно ли их воспитывали, ущемляли ли их интересы, не баловали ли. А ты дашь ребенку то, чем сам был обделен, в первую очередь… — тут я сама запуталась в том, что хотела сказать и заткнулась.
— Гермиона, но ты-то откуда знаешь?
— Я… Я читала! — и сама прыснула, а за мной и мой лучший друг. (Смешные все-таки эти мужики: готовы убить Темного Лорда, добыть мамонта, сразить дракона, но до чертиков боятся детей! Ха-ха-ха.)
— Ответ истинной мисс Грейнджер!
Бутылку за беседой мы незаметно так приговорили, и когда решали, не открыть ли следующую, на кухни появился третий… Рон.
— Эй, пьянь! А вы в курсе, что уже шесть утра? А?
— Ой! — взвизгнула я.
— Ик, — по-детски икнул Гарри.
Гарри попрощался и ушел спать, все-таки пошатываясь, а я быстренько сообразила завтрак для Рона. Поставив еду перед ним, чмокнула его и побежала в спальню.
— А не скажешь, о чем вы тут секретничали? — бросил Рон вслед.
— Не-а! Скоро сам узнаешь. Недели через две…