Страница 143 из 146
- Ты не можешь… убить меня, - прохрипел упырь, пятясь от Эндре.
- Ой ли? Я дважды Рожденный – или ты забыл? Ты сказал, я едва не разрушил твое засратое пророчество? – Эндре двумя руками занес клевец над головой. – Ты ошибся. Я его разрушил!
Клевец пробил адскую сталь шлема, хрустнула кость, и Темный опрокинулся навзничь. Наступив ему на грудь, Эндре хэкнул и вбил клевец меж ребер упыря, в то место, где должно быть сердце. Темный выгнулся, захрипел, из глазниц глухого шлема повалил зловонный дым. Земля под ногами Эндре дрогнула, бастарду показалось, что он услышал далекий многоголосый крик. И все стихло.
Опустившись на колени, Эндре достал кинжал, разрезал ремни шлема и обнажил голову упыря. Вздрогнул – на него глянули пустые глазницы черепа, облепленного жирным прахом. Взявшись за череп обеими руками, Эндре с хряском оторвал его от позвоночника и швырнул подальше, в угол пещеры. А потом вдруг почувствовал, что жизнь покидает и его самого.
- Мгла, что это? – крикнул он, вцепившись в латный воротник и пытаясь сорвать его, чтобы не душил.
Мгла не ответил. И Эндре понял, что умирает.
***
Это была комната в замке фон Эшеров, в которой он жил все последние годы. Все шесть лет, прошедшие со дня его первой смерти. Он стоял перед большим зеркалом и видел свое отражение. Все вроде как обычно, но Эндре не мог понять, почему отражение ему улыбается, хотя сам он не улыбался.
- Э-эй! – Отражение помахало рукой. – Ты что, задумался?
- А? – Эндре вздрогнул. – Нет, просто мне показалось, что я…что я умер.
- Было дело, - ответил его зеркальный двойник. – Там, в Златограде. Но сейчас все не так, как ты думаешь.
- Постой, ведь ты Мгла – или я ошибаюсь?
- Дурацкое имя ты мне дал, братец, - двойник засмеялся. – Но я не в обиде. Ведь ты испугался, когда понял, что я стал твоим вечным спутником. Признайся – испугался?
- Да. Мгла, почему это случилось?
- Судьба, брат. Она всегда права. Люди считают, что могут предвидеть волю Высших сил, и всегда ошибаются. Ее нельзя предугадать. Нам с тобой было суждено исправить ход вещей, ведущих к ужасным последствиям, и мы справились. Ведь справились?
- Почему ты так похож на меня?
- Потому что я твой ангел-хранитель. Ты – это я, я – это ты. Я твоя половина из мира, который человек никогда не сможет постичь по-настоящему, хоть и пытается это сделать. Помнишь, что говорила тебе Марина? Что твой путь – это путь клинка, который решит судьбу империи и целого мира. Видишь, все сбылось.
- Что теперь, Мгла?
- Не хотел тебе этого говорить, приятель, но пришла пора расстаться, - Мгла перестал улыбаться. – Теперь, когда Темные повержены, больше нет смысла оставаться сиамскими близнецами. Отныне у каждого из нас свой путь.
- Значит, я буду жить?
- Я же говорю тебе, все сбылось, Эндре. Ты отомстил за себя и проявил милосердие одновременно, освободив души Рорека и Игана, своих братьев в прошлой жизни, от павшего на них проклятия. Ты совершил невозможное и дошел до конца пути. Но конец любого пути – начало нового. Я рад, что все эти годы был с тобой.
- Постой, как же так, ведь если ты уйдешь, я превращусь в вампира, в нежить. Я не хочу!
- Не превратишься, мой друг, - с грустью в голосе ответил Мгла. – Даже без моей помощи. Теперь ты свободен от проклятия Черного эликсира Маро. Ищи себя в новом мире. Надеюсь, ты будешь счастлив.
- Мгла, я больше не увижу тебя?
- Нет, прости. Нельзя прожить одну и ту же жизнь дважды.
Отражение повернулось в зеркале спиной к Эндре и направилось в световой коридор, открывшийся в глубине зазеркальной реальности. И Эндре решился.
- Постой, только два вопроса! – крикнул он. – Как твое настоящее имя?
- Мое имя? – Ангел-хранитель не обернулся. – Эндре Детцен. Ведь у нас с тобой одинаковые имена, брат мой.
- А Спаситель? Он ведь так и не пришел! Птица Джейр разбита, все кончено.
- Спаситель? – Мгла все же повернул голову и посмотрел на Эндре. – Он пришел, Эндре. И дело совсем не в птице, она только символ. Песня Жизни есть песня человеческая. Поверь, она прозвучит над миром и возродит его. Арагзан не ошибся, когда изрек: «Правда его победит ложь, а любовь его победит смерть. Услышит весь мир в вое смертной бури пение, полное скорби и любви, и узнает, что трижды отступила смерть, посрамленная в зените силы своей, и навеки для вас пришло время жизни». Очень скоро мир услышит песню любви и надежды, и Тьма уйдет. Так было всегда, мой друг. Так есть и будет всегда.
***
Больше всего Янка боялась ни смерти, ни боли, ни ужасов, которые сулила ей начавшаяся беспросветная ночь. Она боялась опоздать.
Добравшись до Ледяного Клыка, она долго – ей показалось, целую вечность! – поднималась на вершину по дороге, утоптанной ногами прошедших здесь до нее упырей. Молилась, чтобы конь не сломал ногу и не сбросил ее в пропасть, вытирая слезы, которые, то ли от морозного ветра, то ли от отчаяния, поминутно наворачивались на глаза. Висевшая над головой багровая комета освещала ей путь.