Характерник

   Вырос то он вырос, да вот беда на днях с ним случилась, ни с того ни с сего упал с коня и разбился, - плавно перешел к делу наставник.

   Чувствую, толковище долгое, давайте присядем за стол, - пригласил нас атаман, а потом, когда мы расселись, продолжил: Говори, Данила Степанович, что за беда?

   Душа юнца ушла из тела, призвал ее господь, а взамен вселил другую душу, тоже юнака, но из другого времени. Посмотри сам на него, Иван Дмитриевич, видишь?

   Кошевой минуту всматривался в мои глаза, я не дышал, боялся даже моргнуть и помешать ему. Наконец он проговорил: Вижу. А ну ка, добрый молодец, расскажи о себе, кто ты, откуда, как попал в переплет. И не части, спешить некуда.

   Волнуюсь, но стараюсь рассказывать обстоятельно, с деталями, которые считаю нужными. По сути я повторил прежнюю историю, уже рассказанную характернику, только подробнее, оба казака слушали меня внимательно, не перебивая. Понемногу я успокоился, воспоминания сами ложились в связную речь, когда закончил, еще минуту стояла тишина. А потом Сирко принялся за дотошный расспрос, его интересовало, чем я занимался с детства, какие отношения были с родителями и сестренкой, с товарищами и однокурсниками, девушками, даже спросил, имел ли я любовные связи, на что я, краснея, ответил, что нет, только поцелуи и объятия. Много спрашивал о моем времени, какие люди, дома и дороги, корабли, об оружии, армиях и сражениях.

   Затем с особым интересом выспрашивал, что мне известно о нынешнем времени, я только рассказал известное из учебников истории и прочитанных книг о Петре Первом, войне России с поляками, шведами, османами, о гетмане Мазепе. Здесь оба казака насторожились, стали расспрашивать подробности о нем, оказывается, Мазепа среди казаков уже известная личность, подвизается ротмистром гетманской надворной гвардии при Правобережнем гетмане Дорошенко. О самом Сирко я помнил немного, что он самый именитый из кошевых атаманов, чаще других избирался казаками, совершил много походов и сражений, откуда всегда благополучно возвращался. Но даже такие скудные сведения подбодрили моих слушателей, успешные атаманы особо ценились казаками, а вера в удачу в рисковых походах с такими предводителями доходила до фатализма.

   После моего рассказа Данила Степанович оповестил кошевого о моих особых способностях в психоэнергетике, о том, что я в первый же день занятия в трансе увидел энергетическое ядро с лучами. Такая новость в какой-то мере поразила атамана, он стал переспрашивать, как это произошло, что я увидел в первый момент, последующую картину. Потом объявил, что такой дар надо беречь и всемерно растить, а меня учить всем премудростям характерника, на что мой наставник ответил полным согласием. Да и память такими упражнениями улучшится, смогу вспомнить больше о предстоящих в этом времени событиях. Правда, он тут же объяснил Сирко о моих моральных проблемах к занятиям казаков грабежами, но атаман особо ими не озаботился, со временем свыкнусь.

   Тогда старый характерник попросил взять в первый мой поход его, проследить за мной, иначе забубенные казаки могут обидеть, даже дойти до смертоубийства чужого по духу попутчика, каким я сейчас и являюсь. На что атаман даже замахал руками, куда тебе, старому, поход тебе не по силам, а питомца твоего сберегу, будет при мне помощником, да и лекарям поможет. На этом и порешили, наставник в оставшееся время усиленно займется моей учебой лекарству и работе с энергией, а в походе нужным умениям научит кошевой, буду у него под присмотром, заодно не даст в обиду даже самым бесшабашным и непутевым, окажет им окорот. Надеются, что обузой в походе я не стану, принесу пользу товариществу. Тут оба казака посмотрели на меня, вспомнили, что объект их рассуждений сидит рядом.

   За все время, пока старшие решали мою судьбу, сидел тихо, как мышь под веником, слушал каждое слово. Понимаю, что старики хотят мне лучшего, Сирко я нужен как сильный в перспективе характерник, да еще со знанием скорого будущего, а Данила Степанович душой переживает за меня, испытывает что-то наподобие отцовских чувств. Теперь, когда они ждут от меня согласия и заверения своего старания, иду им навстречу, с готовностью выражаю свою признательность их заботой: Иван Дмитриевия, дядько Данила, как вы скажете, так и сделаю! Я вас не подведу, буду стараться всему научиться и помочь товарищам в лечении, ратном деле или еще в чем, на что хватит моих способностей. А с казаками обращусь со всем почтением, невежи от меня не будет. Если же склока какая случится или вражда с кем-нибудь, то непременно извещу Ивана Дмитриевича, дальше предприниму по его совету.

   Кажется, угодил им своим ответом, довольно улыбнулись, сам же отчасти кривлю душой. Если уж какая тяжба будет у меня, то постараюсь сам справиться с проблемой, прятаться за спину атамана считаю зазорным. Но все равно, признателен им за заботу, благодарность моя искренна, особенно к наставнику. К нему у меня складывается привязанность, в этом мире нет никого ближе, я тоже одинок, ни семьи, ни друзей. Тем временем старый характерник встал из-за стола, стал прощаться с атаманом, я вслед за ним, вышли из канцелярии и отправились домой. Нашу неказистую мазанку я уже считаю своим приютом в чужом мире, невольно тянусь сюда сердцем, думаю, и в походе буду вспоминать о нем и старом наставнике. На обратном пути учитель примерно очертил план наших занятий, из-за малого времени весьма насыщенный. Придется учиться с самого утра до вечера, с небольшими перерывами на готовку и принятие пищи.

   Теперь каждое утро, после разминки и завтрака, мы с учителем проходим лекарское дело, после приготовления настоев и отваров из трав и корней перешли к мазям, среди них и собственные Данилы Степановича, затем к лечению различных болезней и травм. Вместе с учителем принимаю больных, провожу диагностирование и процедуры, обрабатываю ранки, накладываю повязки, лубки, зашиваю порезы. Больных немного, народ крепкий, в основном ушибы и небольшие резанные раны, была пара серьезных травм, с переломами и отбитыми органами, вроде моего случая. Я видел, как характерник применил свои особые способности, закрывал раны, останавливал кровь, лечил внутренние повреждения. Он объяснял свои действия, но повторить их я еще не могу, недостаточно знаний и навыков работы с энергетическим полем.