Крылья

- Прекратите…. Прекратите немедленно! Это приказ! – вскрикнул он. Но воин его не услышал и на этот раз. Это было оскорбление для его гордой души - быть обезоруженным каким-то раненным калекой. Перед глазами у Раэнэла все поплыло, и все цвета начали смешиваться, заполняя пеленой глаза. Он почти ничего не видел. Воин, которого он свалил, медленно поднялся, доставая из сапога спрятанный там нож, а затем бросился на Раэнэла.

- Нет… - прошептал Кайо. А затем, потеряв рассудок, он закричал: НЕ-Е-ЕТ!!!

Но было слишком поздно.

Серый блестящий кринок, прочертив дугу, воткнулся Крылатому в  грудь по рукоять, и тот импульсивно дернулся. Кайо снова закричал, проклиная свет и самого себя.  Но воину показалось этого недостаточно. Держа Раэнэла за плечо, он с трудом вынул меч из его пробитой груди, а затем с такой же силой и яростью воткнул ему нож в живот. Еще раз. И еще.

 

Темный предсказатель остановился на дороге, ощущая дурноту. Барсулар, заметив, что учитель остановился, обернулся, беспокойно глядя на него.

- Что случилось?: Что Вы видите? – быстро произнес он, глядя в глаза Чародея. По темной радужке глаз пробежали слабые искры, а затем его зрачки потухли.

- Учитель?..

Барсулар мялся, оглядывался, пытаясь понять  эту странную перемену – непонятную, а оттого пугающую. Нейтральный маг протянул руку, щелкнул узкими пальцами, и на ней оказались те самые золотые весы, с полукруглыми пустыми чашами. Правая чаша покачнулась несколько раз, а затем медленно опустилась, а левая, напротив, качаясь, поднялась наверх. Барсулар затаил дыхание.

- Равновесие нарушилось…. Что пересилило?

- То, что поначалу пересиливает всегда, - эхом отозвался чародей, и по его телу прошла крупная дрожь, а зубы предательски застучали. – Зло.

Раэнэл снова дернулся от удара, выдохнул, закашлялся, слабыми руками пытаясь отбиться.  Из ран на вспоротом животе, заливая одежду, рекой полилась кровь, и он попытался зажать порезы окровавленными ладонями. Он сплюнул кровь, наполняющую рот, и взглянул на оскорбленного, но удовлетворенного воина, который с видом победителя, стоял перед ним. Кайо кричал кто-то, но оставался на месте. Раэнэл не слышал его. Он уже не слышал ничего. Кровь текла сквозь его пальцы, слепляя их, боль оглушила и ослепила ее. Он подумал об Ару. Он не вернется к ней. И она оказалась права.

Воин, с прокушенной рукой, но вышедший из боя победителем, резко вынул свой кинжал из груди Раэнэла. Крылатый захрипел, зажал рану на груди рукой, закашлял снова, покачнулся на ногах, стараясь удержать равновесие. Но воину было этого недостаточно. Он поднял ногу и с силой ударил Раэнэла в грудь, отталкивая. Потеряв опору, Раэнэл, уже даже без желания, беспомощно махнул рукой, пытаясь найти то, за что можно было ухватиться. Но его пальцы зачерпнули пустоту, и он  легко соскользнул с обрыва вниз и пропал из вида.

Кайо закричал снова: глухо и отчаянно. Бескрылый сорвался с места, запинаясь, подбежал к краю и, снова упав на колени, взглянул вниз, ничего не различая за пеленой слез. 

Черные, неправильно сросшиеся, крылья Раэнэла распахнулись за его спиной, но ни на что большее они не были способны. Падая, он чувствовал, как стягивается странный тугой узел в груди, как что-то густое снова наполняет его рот, ощущал, как развеваются волосы от падения. Почувствовал удар, похожий на тот, когда он падал со стены. Тогда, когда Тээа взлетел в первый раз. Но этот удар был сильнее и резче. Сколько раз он падал и терпел.

Но это падение и этот удар были последними в его жизни.

Боль пронеслась мгновенно, от изломанного позвоночника, к тазу и плечам. Он закрыл глаза и увидел лицо – узкое, холодное. Глаза Бога Мертвых отливали темным золотом, рот был красным, а волосы черными, как уголь. Лариат протянул ему свою руку – сильную, узкую, увенчанную золотыми кольцами, и Раэнэл взял эту руку. Бог Мертвых увел его душу, тело разбилось о скалы, а все остальное для благородного первенца Тол-Кариан перестало быть хоть сколько-нибудь важным.

 

* * *

 

 - Так погиб Раэнэл Крылатый, первый сын Тол-Кариан и Алуры, наследник этого старого королевства. Нет у него могилы, и уже почти никто не помнит, как его звали. Он нашел  свой покой среди острых бессердечных камней, на которые его так жестоко скинули. И эти камни сохранили в себе его кровь. Почти что последнюю благородную кровь Крылатых королей. Разлившись, она попала в тонкие трещины и там осталась навсегда. 

А Кайо Бескрылый еще долго смотрел на распростершееся тело своего брата, с того самого обрыва. Он плакал, как ребенок, слишком поздно осознав все свои ошибки. Слишком поздно.

Мальчик, которому я рассказывал эту историю, давно уже уснул. Тогда, когда я даже не смог дойти до середины. Но я все равно рассказал ее от начала до конца, чтобы вспомнить каждый момент этой печальной истории, свидетелем которой стал невольно я сам.

Я поднялся с краешка кровати, на котором сидел, пока рассказывал историю и, глядя на зеленоватое пламя в камине, подкинул туда сухих старых дров. Эта зима суровая, дикая, более холодная, чем остальные. Этот мальчишка - сирота. Он умер бы, не подбери я его несколько дней назад. Пожалуй, единственный, кому я мог рассказать эту историю. А ведь она не закончилась. Но я что-то слишком уж долго жду того, кто сможет ее продолжить. И иногда ловлю себя на мысли, что этого человека не существует. 

Но вот донесся приглушенный стук в дверь. И поначалу, кажется, что это просто стучится метель, бросая в плотно закрытую дверь комья жесткого снега.

Но я наугад все же открыл, а затем облегченно выдохнул. Ворвавшийся в домик ветер разогрел зеленое пламя,  растрепал волосы и подолы черных одежд. Мальчик задрожал, теплее кутаясь в одеяло, застонал, но не проснулся.