Морфы. Право сильного

-  У высшего круга, у тех, кто старше и мудрее. Лесь, милый, пойми, нам с тобой не нужны перемены! Мы уже морфы, а значит, будем жить долго и счастливо, мне больше никто не нужен, никакие дети. Я была так слепа: ведь детей заводят обычные люди, чтобы обеспечить себе достойную старость, их краткий век диктует им плодить себе подобных. А морфам это не нужно: морфами становятся избранные. Это же очевидно! Пойдем со мной, и ты все поймешь. А иначе тебя раздавят, как букашку.  

- Я не букашка и сам могу решать. Ты забыла, что, возможно, я самый старший из всех живущих сейчас на земле? Может, поэтому меня не устраивает роль марионетки.  

Анет напряженно смотрела на Леся, он понимал, что сейчас у нее в голове роится множество мыслей: она нахмурила брови, облизала губы и, наконец,  приняла какое-то решение. Неужели, ей настолько запудрили мозги, что она готова даже на убийство? Он повернулся и пошел по направлению к своему домику.

- Погоди, Лесь, наверное, ты прав, да это и неважно, неужели ты просто так уйдешь и оставишь меня здесь, одну?

- А чего ты хочешь, Анет?

- Я просто хочу был с тобой!

Он вернулся к ее вещам, лежавшим там, где она их бросила, открыл ее сумочку и, достав маленький, но смертоносный кинжал, поднес к ее лицу.

- А это должно добавить остроты ощущениям? – Он схватил ее за запястье, она стала отчаянно вырываться. – Ты хоть понимаешь, что никто особо не надеялся, что у тебя получится меня устранить? Тобой просто пожертвовали, чтобы проверить почву?

- Это неправда, - лицо Анет превратилось в маску злобы и отчаяния, - ты все врешь!

- Да ты для них просто очередная маленькая девочка, которая ничего не понимает в большой игре. Что они тебе сказали? Что ты не должна позволить, чтобы такой дар давался всем? Что ты заработала его сама, а если все случится, кому-то это достанется просто так, даром?

- А что, это неправда? Ты знаешь, как я боялась, что умру? Как прощалась с жизнью, как готова была все потерять, через какую боль прошла? И все это зря?

- Почему зря, Анет? Ты жива, здорова, и впереди у тебя долгая и счастливая жизнь, у тебя есть самое прекрасное сокровище на свете – время, почему же ты не хочешь такого же для других?

- Пусть заработают! Никто ничего не должен получать даром! Это несправедливо!

- Пойми, дурочка, справедливости нет на свете и никогда не было. Кто-то сильнее, кто-то слабее, вот тебе, к примеру, досталось здоровье, позволившее тебе стать тем, кто ты есть, а другая девушка, такая же молодая и красивая, как ты, но более хрупкая, не прошла инициацию, умерла и похоронена. Спроси у ее родителей, верят ли они в справедливость.

Анет упала в песок и зарыдала:

- Но я не выполнила задание, что со мной будет?

- Ты будешь жить, это главное. Скорее всего, Мария отошлет тебя от себя, но это не смертельно. Если бы ты совершила покушение, тебя бы не помиловали, пойми. У нас не прощают убийств.

- Лесь, но я ведь люблю тебя.

- Нет, Анет, не любишь. Ты же была готова убить меня, я видел это. 

- Видел?

- Да, помнишь, я могу видеть будущее.

- Почему же ты пошел со мной?

Лесь опустился на колени рядом с ней.

- Я верю, что в тебе нет зла, есть только желание быть нужной, быть любимой. Тебя пригрела Мария, ты была готова пойти ради нее на все, верно?

- Мария тут ни при чем, - Анет упрямо вздернула подбородок.

- Конечно, нет. – Лесь поднялся. – Прошу тебя об одном – будь осторожна, не делай глупостей, а лучше возвращайся к Виктору и все ему расскажи, он поможет.

На пороге гостевого домика он оглянулся: Анет, накинув на плечи его пиджак, смотрела на луну и что-то шептала. Он размахнулся и закинул маленький кинжальчик глубоко в море, понимая, что впредь ему надо будет опасаться совсем другого оружия.              

18.

Утром Лесь все рассказал Саиду.

- Что за самодеятельность! Это же могло плохо закончиться, - бушевал Саид.

- Жизнь вообще опасная штука, от нее умирают.

Саид задумался.

- Да, значит, ты созрел.

- Созрел для чего?

- Для того, что жить самостоятельно. Я, признаться, привык, что мои подопечные несколько инфальтильны. Ты, наверное, уже заметил, что периоды отрочества, юношества и зрелости у нас как бы растягиваются. С одной стороны, это хорошо, с другой, приводит к тому, что морфы в возрасте, когда обычные люди уже умирают, только-только начинают жить своим умом.

- Да, я заметил. И я чувствую себя вполне взрослым.

- Что ж, это к лучшему, ведь тебе так или иначе пришлось бы уйти. Надеюсь, это ты понимаешь, что они не успокоятся, пока не уберут тебя.

- Не думаю, Мастер. Вся вчерашняя сценка была затеяна с одной целью: чтобы проверить, насколько я силен. Ведь их цель - найти Анну, вот они и проверяли, смогу ли я им помочь в этом деле.

Саид одобрительно хмыкнул:

- Хорошо, что ты не переоцениваешь свою роль. Да, все так, и, похоже, они пока не определились, что будут делать с Анной, едины они в одном: ее появление не должно до поры до времени стать достоянием гласности. Думаю, одни из наших противников захотят ее убить, другие – приручить.

Лесь усмехнулся:

- А мы с Анет лишь пешки и, если бы попытка удалась, и Анет меня прикончила, никто бы не огорчился.

- Конечно, нет. Когда люди решают, что могут вершить судьбы мира, они уже не обращают внимания на отдельные жертвы. Но если ты все понимал, тогда получается, ты осознанно дал им дополнительный козырь в руки, позволив понять, что через тебя они смогут выйти на Анну. Когда ты ее найдешь…

- А кто сказал, что я собираюсь ее искать? Моя роль в другом: отвлекать внимание на себя и ждать. Я уверен, что если позволить событиям развиваться своим чередом, то все свершится, согласно пророчеству. Надо только не мешать. И вы, Мастер, все это прекрасно знаете, зачем вы меня испытываете, все еще сомневаетесь во мне?