Морфы. Право сильного

- Воспитанница?

- Присаживайтесь, что же вы стоите? Я просто не знаю, как еще ее представить. Она мне как дочь, вы же знаете, какие у нас сложности с потомством, - он хохотнул. – А так мы – обычная семья. Анет стала морфом по своей воле, но вопреки своим близким.

Лесь еще раз заинтересованно оглядел Анет. Девушка немного покраснела.

- Да, мои родители – морфы, Виктор был их другом, но с тех пор, как поддержал меня в моем желании стать такой же, как они, стал врагом. Вы, наверное, удивлены, что я так откровенна? Но нас попросили быть с вами предельно честными, - она скромно опустила глаза.

- Не переживай, Анет, в этом нет ничего постыдного, - Виктор ободряюще похлопал ее по плечу, а потом снова обратился к Лесю, - Анет совсем девочка, ей двадцать пять не только на вид, но и на самом деле, наверное, поэтому она такая впечатлительная. – На физиономии старого морфа отразилось искреннее недоумение: человек, проживший больше сотни лет, как правило, забывает, эмоции, мучавшие его в юности. – Да, ее предки не хотели, чтобы она рисковала, ведь шансы выжить так малы, но я ее поддержал: видел, что иначе ей все равно не жить, слишком уж она к этому стремилась.

Анет явно не нравилась эта тема.

- Я накрою к ужину, но сначала покажу вам вашу комнату, где вы сможете привести себя в порядок. А все разговоры после.

 Виктор в притворном ужасе поднял руки, сдаваясь на милость прекрасной Анет.  

12.

Лесь планировал задержаться у Виктора до следующего дня, но в принципе мог остаться и дольше, если бы того потребовали обстоятельства: в свете новой информации, к нему могли прийти новые детали, которые позволили бы определить местонахождение Анны и Юрия, так что он взял с собой немного больше вещей, чем обычно брал в командировки. Пока он стоял возле абсолютно традиционного средиземноморского окна с голубыми ставнями, Анет начала раскладывать его вещи в комод.

- Что ты делаешь? – Лесь, смеясь, поймал ее руку, - Я же сам могу.

Анет подняла на него большие глаза, которые казались очень грустными.

- Мне будет очень приятно. Я хочу помочь.

- Хорошо, - Лесь тоже стал серьезным, было что-то трогательное в этой девочке, хотелось ее приласкать, успокоить, поцеловать в щечку. 

Продолжая укладывать вещи, Анет сказала:

- Я хочу помочь не только в этом.

- А в чем еще?

- Я знаю, ты ищешь девушку, которая возможно, поможет всем морфам иметь детей.

- Разве сейчас морфы не имеют детей?

- Нет, - в ее голосе звучало отчаяние, - не имеют, уж я-то знаю, о чем говорю. Разве то, как мучилась я и мои родители – это нормальная семья? Сколько себя помню, мама всегда смотрела на меня с жалостью, словно каждый раз переживая мою неизбежную смерть, а отец старался не замечать, не привязываться к бабочке-однодневке. Я была не их ребенком, а, скорее, их питомцем, потому-то они так и реагируют сейчас, когда я выбрала свой путь. Ведь питомцы не взрослеют, не покидают своих хозяев, не принимают самостоятельных решений. – Ее слова звучали горько.

- Анет, но не все же ведут себя так.

- Не все, но у других ситуация не лучше, поверь. Морфы, имеющие семью и рожающие детей, будто играют в куклы, притворяются на время, что все нормально, но это ненормально! Пока этот вопрос не решен, пока у морфов не будут рождаться морфы – надо запретить им иметь детей.

Последнюю фразу она почти прокричала и выбежала из комнаты.

Когда Лесь спустился к ужину, Анет уже привела себя в порядок. Стол был накрыт на террасе: плетеная мебель, великолепные сыры, красное вино, оливки, много зелени и великолепная баранина. Когда все отдали должное еде, Виктор приступил к разговору, ради которого Лесь приехал во Францию:

- Честно говоря, не представляю, как я смогу помочь, ведь я все уже рассказал Майклу. Пожалуй, я просто повторю рассказ, а вы задавайте вопросы, если что-то будет неясно.

- Хорошо.

- В начале этого века я был Мастером во Франции, тебе ведь известно, что у нас здесь только один офис?

Лесь кивнул головой.

- Так вот, в то время среди гиперов стало модно идти в бизнес и политику: они уже не могли строит империи, как в средневековье, поэтому стали строить империи финансовые. Одно было неизменным: им нужна была власть. Естественно, нас это не устраивало, хороший гипер – это мертвый гипер, так я всегда считал. Да-да, не смотри, что я такой добродушный, я могу быть и жесток, а знаешь почему? Да потому, что я видел, что творили эти звери, людьми я их назвать не могу. Сотни, тысячи жертв – им все было мало. Сколько фанатиков решали создать свои армии, сколько крови лилось. Но среди Братства появились морфы, говорящие, что насилие ни к чему, что нас и так мало, что надо разговаривать с гиперами, пытаться вернуть их на путь истинный.

Виктор ненадолго замолчал, Лесь понимал, что эти разногласия и привели, в конечном итоге, к тому, что старый вояка ушел на покой: сейчас в Братстве царили идеалы толерантности, каждый, кто изъявлял желание примкнуть к обществу современных морфов, проходил психологический курс и становился полноправным членом той или иной общины или даже послушником Братства, если его признавали годным. 

- Извини, просто старые раны, - продолжил Виктор. – Так вот, одним из таких, но, может, чуть умнее остальных, был этот Шерлок. Так он себя называл в подражание Холмсу. Он действительно обладал поразительным нюхом: в человеческом мире он всегда выигрывал и вскоре мог стать реальной угрозой Братству. Мы перекрыли ему воздух, вскоре он понял, что к чему и попросил о встрече. Дело было во Франции, так что возглавлять переговоры поручили мне. 

- Вы считаете, что это был Юрий?

- Это ты мне скажи. На вид красавец, темные волосы, которые он убирал иногда в хвост, голубые глаза с льдинками, очень высокий лоб, сильный подбородок, жесткие губы, умеет носить одежду, как мало кто на моем веку. Ну как, похож?