Морфы. Право сильного

- Мне надо там встретиться с одной девушкой, она тоже прыгать будет, только не знаю, в какой день. Я буду ждать, сколько придется, но все должно произойти естественно, будто так само собой случилось, понимаешь?

- А чего не понять, понимаю, конечно, - весело соглашался Артем, принимая от Леся деньги. – Ты можешь в комнате отдыха сидеть, она рядом с инструкторской, так что не пропустишь кралю свою. И жди сколько хочешь, если платить будешь за каждый день, что нам, жалко что ли.

Они сели в раздолбанную артемовскую копейку и через час были на аэродроме. Полеты должны были начаться позднее, так что у Леся было время освоиться. В начальную подготовку Братства входила, как ни странно, и физическая. Новобранец обучался основным приемам борьбы, обращению со всеми видами оружия, навыкам вождения всех известных видов транспорта и прыжкам с парашюта, так что маленький аэродром напомнил Лесю его ташкентские сборы новобранцев. Лесь был уверен, что не забыл устройства парашюта, но на всякий случай попросил Артема провести инструктаж. Ничего нового в инструкции не было, и Лесь погрузился в воспоминания.

Группа у них была смешанная: четверо мужчин и две женщины. Все крепкие, молодые: не больше тридцати лет, за одним исключением. Тильде было почти пятьдесят, когда она прошла инициацию. За ее спиной шептались, удивляясь, как ей это вообще удалось: обычно оставались в живых только самые сильные, а в пятьдесят жизнь уже идет под уклон. Лесь не удивлялся: он однажды поговорил с этой женщиной и был уверен, что она может выдержать еще чень и очень много. 

В послевоенное время она, как многие девушки Прибалтики, работала в рыболовецком колхозе, таскала тяжеленные ящики, дышала смрадным воздухом протухшей рыбы, но не считала себя несчастной. Она никогда не думала о любви: среди сверстниц коренастая девушка с невыразительным лицом не могла надеяться на многое, тем более, когда вокруг столько красавиц. Но красавицы уезжали в Таллин, а она осталась, была здоровая и сильная, хорошо зарабатывала, у ее отца были добротные снасти, приносившие славный улов, и взрослые мужчины были не прочь увидеть ее хозяйкой в своем доме. Ее жизнь должна была сложиться просто и без какой-либо романтики. Но она встретила его: красивого, умного, приехавшего из Москвы, чтобы понять, чего он стоит на самом деле. И все покатилось под откос. Нет, он не был классическим соблазнителем, он вообще поначалу не замечал ее, но она, как увидела в первый раз этого московского студента, так непохожего на просмоленных односельчан, слабосильного, но горящего какой-то недоступной для нее идеей, так и поняла, что пропала. Сама пришла к нему в общежитие, когда его соседи были на танцах, сама поехала за ним в столицу, сама устроилась к его родителям домработницей. За всю жизнь ни разу не пожаловалась, так и ходила сначала за его стариками, потом за ним, его женой и его детьми, мыла, кормила, ухаживала. А когда он умер от инфаркта, не захотела жить, хотела покончить с собой, но выживала… Три раза выживала. Какой-то веселый журналист раскопал эту историю и написал статью в юмористическом ключе: вот, мол, тетка на старости лет решила уйти из жизни, а смерть не принимает. Лесь откровенно не понимал, как такое вообще могли напечатать. Тем не менее, статья эта спасла Тильду: ее нашли, провели психологическую реабилитацию и завершили инициацию, попутно выявив ошеломительные способности к самоотдаче. Лесь не раз думал, что именно это качество давало силу жить, заставляло двигаться дальше. Вот и он все шел и шел к своей цели, отказывая себе в собственной судьбе, но оставаясь в живых.           

Внезапно воспоминания растаяли: он увидел свою незнакомку. Не в видении, а вживую. Внутри все сжалось, но отнюдь не от любви. Почему-то он испытывал к этой незнакомой девушке чувство обиды, даже злости. Она была так похожа на его Настасю, и так от нее отличалась! Она тянула его к себе всю жизнь, но даже не обернулась, когда они встретились. Чувства были детские, смешные, умом Лесь понимал всю их абсурдность, но избавиться не мог. Потом был полет, он сделал то, что был должен – спас ее, и сбежал.

8.

- Почему вы не поговорили с ней? – Майкл был раздражен свыше меры. 

- Я не знаю. Просто понял, что не должен этого делать.

- Вам было видение? – В голосе почувствовалась неприязнь.

- Майкл, вы не должны злиться, - Анджей смотрел на них примиряюще, - Лесю вообще запретили идти на контакт, он должен был только ее найти, нам еще по этому поводу предстоит объясняться с Саидом.

- Но он же все равно пошел на этот самый контакт, сказал «А», говори и «Б», такая, кажется, у вас поговорка?

- Майкл, я, правда, не могу объяснить. Собственно, у меня и не было особенной возможности вести разговоры. Когда я выпустил их парашют, меня отнесло, так что чтобы найти их, потребовалось бы время, а его у меня не было. Позже, я все-таки нашел ее.

- Что? Почему же вы молчали?

- Потому что из этого все равно ничего не вышло. Я только выяснил, что ее зовут Анна, и тут на меня налетел ее муж.

- Как муж? У нее что, есть муж?

- Почему вас это так удивляет? Мало того, он морф.

- Вот это фокус! Гипер?

- Да уж явно не из Братства.

- Интересно, очень интересно, но почему вы вернулись?

- Что?

- Почему вернулись? Почему поехали в Москву? Почему не запросили полномочий на месте?

Лесь озадаченно смотрел на Анджея.

- Не знаю. Знаю только, что так было нужно.

- Что ж, видимо, вы даже сами не осознаете, что идете меченой тропой, - задумчиво протянул Майкл.

- Меченой тропой? Что за ерунда такая?

- А вы что, незнакомы с так называемым народным творчеством морфов?

- Нет, не знаком.

- Ну как же, как же. У всех человеческих сообществ рано или поздно появляются свои мифы, легенды, суеверия, есть они и у морфов. По сути, отличий мало, морфы, как и люди, задумывались о высшем смысле того, что с ними произошло, и, конечно, находили. Каждому ведь нужен высший смысл, да. Так вот, существует две кардинально отличающихся друг от друга точки зрения: так называемая версия «золотого века», по которой раньше все было отлично, а мы из-за своих грехов потеряли рай и забыли смысл всего сущего (версия морфов от человеческой отличается только тем, что раньше все были морфами),  и учение о том, что мы постепенно эволюционируем, приближаясь к тому чудесному миру, где все будет здорово и гармонично и где, опять же по версии морфов, все станут едины в своем совершенстве, то есть приобретут долголетие, если не бессмертие. Меченая тропа – понятие из второй версии. Если нам предрешено стать лучше, то существует и некий путь, который ведом просвященным, и он в конце концом и должен привести нас к этому торжеству справедливости, пусть даже  знание это и неясно. То есть избранные могут поступать так или иначе не потому, что так решили, а потому, что так мы быстрее достигнем высшей цели. Их как бы кто-то ведет. В общем, довольно сумбурно, но, я надеюсь, суть вы уловили.