Страница 57 из 76
Часть 4: Леслав
1.
Леслав проснулся в месте, которое сначала показалось ему незнакомым. Привычно накатила паника, но он отогнал ее, пока она еще не затопила сознание. Вспомнилось: он в небольшом городе, в гостинице, сюда его привели видения о Насте, Настеньке, Настасе. Она была первой, кто возник в его памяти после глубокого провала, она вела его за собой все это время.
Настася была ему двоюродной сестрой, там, в далеком детстве, в городке близь львовской дороги. Родился он в селе Княж-двор, где тысячелетние тисы смыкались над головой. Настася родилась там же, но потом уехала с отцом и матерью, которая приходилась сестрой матери Леся. Уехала недалеко: лето они проводили вместе. Лесь до сих пор чувствовал щекочущий голые ноги спорыш, запах нагретой солнцем мяты и прикосновение маленьких загорелых пальчиков, слышал детский голос:
- Лесь, покрути!
Он, двенадцатилетний подросток, кружил ее, восьмилетнюю, смотрел в прозрачные, цвета дягиля глаза, так похожие на его собственные, а потом они вместе падали в траву.
Воспоминания наступали волнами, как прибой.
Вот усадьба, свиньи, которых держал дядька, и за которыми надо было ухаживать, добротный дом из толстых сосновых бревен. Настася любила брата, бегала хвостиком, когда он с ребятами уходил купаться или на рыбалку, Лесь тоже был привязан к сестре, но только после набега, когда татары забрали Настасю, понял, насколько она была ему дорога. Ее глаза преследовали его всюду, смеялись, манили, плакали. Он собрался идти ей вослед, вернуть, спасти, но отец не пустил, мать слегла, она бы не вынесла ухода сына. Жизнь потянулась своим чередом, обычный крестьянский быт, и, хотя Леся обучил грамоте местный священник, ничего не предвещало того, что эти знания могут ему пригодиться. Отец заговорил о женитьбе, но Лесь не мог об этом слышать. Он сам не понимал, почему воспоминания о сестре мешали ему влюбиться, но это было так. Что-то было в этой маленькой девчонке со звонким смехом, что звало за собой, захватывало все мысли и желания. После смерти матери Лесь все-таки отправился по Валашскому шляху, прозванному татарами Золотым за неисчислимую добычу, которую захватывали на нем.
Конечно, он тоже попал в плен. Позже был Стамбул, невольничий рынок, старый врач, который купил его, отдав немалые деньги. Лесь приглянулся старику, сын которого сгинул в далеком походе. Старый Ибрагим учил Леся языку, приучал к книгам, заводил беседы, перед юношей открывался совсем другой мир, мир знаний, которые копились на Востоке с давних пор. Жизнь, несмотря на неволю, начала приобретать смысл, которого в ней не было раньше, когда ежедневная рутинная работа отнимала все силы, но не приносила удовлетворения.
Через некоторое время по Стамбулу прошел слух о новой невольнице, покорившей султана Сулеймана. Имя Хуррем, золотоволосой и зеленоглазой гяурки, было у всех на устах. Лесь был уверен, что это его Настася. Во сне он видел ее в покоях Сулеймана, полуобнаженную, испуганную, видел, как сухие опытные руки ложатся на невинное тело, и до крови вдавливал ногти в ладони, сжимая бессильные кулаки.
В конце концов, он сбежал, уже зная, предвидя, что его побег окончится неудачей, но не в силах поступить иначе. Его поймали, били, заковали в цепи. Ибрагим пытался вернуть своего любимца, но закон был неумолим: сбежавшего невольника ждало наказание, он должен был попасть на рудники, где рабы умирали без счета, и там сгинуть. Он мог умереть не раз: по пути через горы сорвался в пропасть, но чудом зацепился за камни и выбрался; повздорив с товарищами по несчастью, чуть не утонул в поилке для лошадей – его голову под водой держали двое кандальников, еще двое били – но вовремя подоспевший охранник сохранил ему жизнь; чуть не сгорел, запертый в сарае за плохое поведение, когда в месте ночевки случился пожар. Видимо, там его и заметил незнакомый богатый господин, путешествующий по Востоку. Он долго расспрашивал Фатиха, охранника, вытащившего Леся из поилки, о том, что из себя представляет этот невольник, а Лесь уже знал, что это его спаситель. Он видел в своих снах, как белый господин везет его, Леся, в своей повозке на север, а своим снам он привык доверять: они почти всегда сбывались.
Все так и случилось: незнакомец выкупил Леся, предложив охранникам баснословную сумму, а потом они ехали в повозке, все больше удаляясь от страны, где отныне жила и властвовала Настася, ставшая великой Роксоланой.
2.
Лесь помотал головой, стряхивая воспоминания. Конечно, глупо было называть ту девушку, Анну, Настей. Он знал, что это невозможно, но как же они похожи! Ладно, сейчас надо решить, что делать дальше. Он сделал то, что собирался: встретился вживую с девушкой, которую видел в своих видениях, он сделал даже больше: спас ее от смерти, сейчас же он должен вернуться к Мастеру, но что-то мешало ему. Наваждение, исходившее от Настаси и почти ослабевшее со временем, сейчас воскресло с новой силой, но сейчас его источником была совсем другая женщина. Или он ошибается и это действительно его давно потерянная сестра, так же, как он, ставшая морфом? Нет, про жизнь Роксоланы написано море книг, ее жизнь известна любому школьнику. Надо признать: она умерла и похоронена.
Значит, надо сжать зубы и вернуться, не устраивая самодеятельности. Пусть все решает Мастер, а он подождет новых указаний. Лесь поднял телефонную трубку и набрал московский номер:
- Анджей, все в порядке, я ее видел.
- Значит, она существует, - задумчиво протянул собеседник, - интересно. Но она не морф?
- Нет, не думаю, похожа на обычную молодую женщину, а вот ее муж из наших.
- А вот это уже интересно. У тебя больше не было видений на ее счет?
- Были, я увидел, что она разбивается насмерть.
- Что? Когда?
- Как только приехал. Я просто бродил, узнавая места из видений. И меня накрыло: вижу, что она прыгает с парашютом, а он не раскрывается, а потом, как лежит в траве с открытыми глазами и разбитой головой, - голос остался прежним, но собеседник явно понял, как тяжело дались Лесю эти воспоминания.