Страница 36 из 48
До концерта еще далеко, на территории пока только участники и обслуживающий персонал, а посему смело могу позволить себе такую вольность.
Минуты – скрипнула дверь. Рядом со мной, на ступеньку, присел Кузя.
- Все так хреново?
Промолчала, отвела взгляд в сторону.
- Ясно, - тяжело выдохнул и уткнул глаза в скрещенные перед собой руки.
- Но это же не помешает выступлению?
Резко метнула взор на него.
- К-конечно же, не помешает. И, вообще, - спешно вскочила с места, - эта тема никого не должна волновать. - Немного помолчав, добавила: - И меня тоже.
Встал Ипатов, поравнялся рядом. Взгляд в сторону.
- Ты уверенна?
- Да.
***
Прозрение пробило меня очередной «волной» тока. Живо пролететь по коридору и отыскать в толпе Кузьму.
- Что случилось? – заботливо обнял за плечо и немного отвел в сторону, от пытливых взглядов окружающих.
- Сегодня песню «Друг» исполнять не будем.
- Почему это? – рявкнул кто-то на ухо. Испуганно обернулась. Так и есть: на наши плечи с Ипатовым приземлился Макс.
Нервно сглотнула. Молчу.
- Слышь, лесной обитатель, отвали, а. Видишь, сейчас не до тебя, - гневно гаркнул Кузьма и сгреб с себя руку Лешего.
- Э-э-э, ты чего? Совсем белены обнюхался? Как это отвали?! Как это не до меня?! – от возмущения его голос давно перерос в крик. – Все, что касается группы…
- МАКС! – писком, визгом осекаю на полуслове. И, едва сдерживаясь от рыданий, от ужаса и волнения, срываюсь на бег и мчу, куда глаза глядят.
…только на первом этаже смог догнать меня Ипатов и, силой схватив в стальные объятия, тормознул на месте.
Уткнулась лицом в грудь и взорвалась плачем.
Сегодня снова ожило мое сердце, увидев Его, услышав моего Матвея, и старая рана… вновь зазияла, зазияла и закровоточила, как прежде.
- Тише, тише, зай, - еще сильнее прижал к себе. - Все будет хорошо. Сделаем, как хочешь.
- Все равно толпа не даст, - едва слышно отозвался где-то сбоку Леший, отчего я еще сильней, еще громче зарыдала. – Заскандирует. Любая какая другая, но не «Друг»…
***
Действо началось. Все волнующие нас вопросы со «световщиками» уладил Лазарев, а потому оставалось лишь покорно ждать свой выход. Кто же знал, что очередное выступление в Кенигсберге так нагло нас сведет с Агатовым лицом к лицу, да еще и тайна моя откроется ребятам вот так глупо и… легко.
Из-за кулис я то и дело, что украдкой метала взгляды в сторону второго этажа, где, предположительно, находился «он». Я знала, что отсюда меня не заметит, не увидит, а потому и не узнает… о моей слабости, о волнении, о том, что еще… чувствую к нему.
Макс в очередной раз посмотрел мне в глаза, задавая один и тот же немой вопрос – а я молчанием опять уведомила о твердости своего решения.
Еще мгновения – и нас объявили.
Писк, визг, крик и аплодисменты взорвали зал. Страх и ужас новым пластом, настом разлились по моей душе, заставляя дрожать конечности еще больше. Впервые, выходя на сцену, моя голова была забита совсем другими мыслями и чуждыми переживаниями. Я боялась, что сегодня… давно выставленное напоказ откровение, впервые обретет полный смысл, лицом к лицу с адресатом, правда оголиться, и искренние, глубокие чувства станут перед толпой, как беззащитное дитя.
… Агатов узнает правду.
Глубокий вдох, сжать кулаки до боли – и пошагать вперед.
Настроив (под свой невысокий рост) микрофон, поправив на плече ремень, ухватилась за гриф родимой гитары и медиатором уверенно ударила по струнам…
Тепло вмиг разлилось по всему залу, возвращаясь ко мне жарким приливом и глуша былые мысли.
Музыка проникла в каждую клетку организма - и из души полились слова. Упиваясь нежностью меланхолической песни, трепетом былых чувств, прикрыла веки и отдалась эмоциям…
Очередной куплет сменил припев, а затем - гитарное соло Лешего…
…и вновь разорвать зал припевом, порождая покорное вторение, цепляющее за душу, «эхо» толпы.
Конец композиции.
Но не успели стихнуть звуки электрогитары, как Лазарев дико, живо заколотил палочками по барабану, взрывая публику в новом припадке восторга и вожделения. Дал по струнам и Кузьма, ознаменовывая, доводя до разума остальных выбор новой песни.
…и вновь отдаться жгучему потоку лирики, льющейся, рвущейся к толпе прямиком из пылкого сердца.
И снова сойти с ума от возгласов людей, от их подпевания, от поднятых вверх рук, плавно качающихся, словно на ветру, вторящих своими движениями музыке, от где-не-где разбросанных по темени нежных, медово-сладких огоньках боли, отчаяния… и надежды.