Страница 15 из 48
Еще живы те, кто помнит, как в первых рядах приехали к тебе в конце 40-х, как бросились в пучину политических интриг и житейской жути. Как ступили на землю чужака и попытались увидеть в разрушенных, закопченных дымом из красного кирпича стенах, в осколках горя и ужаса, свой родной дом. Как Королевская Гора стала упорно превращаться в город имени Калинина…
Безжалостная кошка страха заживо сдирала кожу каждый раз, когда приходилось ступать шаг за порог на безлюдную улицу и идти в поисках огоньков жизни.
Завоеватели. Победители… Или жертвы, получившие трофей, как залог того, что ад больше не возвратиться…
Сложно судить, да и у каждого свои доводы. Но кто что бы не говорил, ничего уже не изменишь… Ты остался один, брошенный, вырванный из рук прежних хозяев, и награжденный новой «судьбой».
И пусть в темных переулках еще было застывшее эхо крика смерти, дрожал визг боли, и доносились рыдания глубокого отчаяния, с каждым стуком сердца новоприбывшего разливалось по твоим жилам все больше тепла. А прилежная река Преголя ревностно смывала потоки крови и слез чистой, пресной водой, обещая подарить вскоре счастливое, беспечное будущее…
***
Сначала эта «поездка» оправдывалась желанием «провести летние каникулы у бабушки»; затем - «рвением учиться в престижном КГТУ»; и только потом истинной причиной – мечтой жить своей жизнью, без абсурда давления со стороны матери и вездесущего отчима.
Жаркий, помню, тогда выдался день. Накупавшись вдоволь, хоть в холодном, но таком блаженном (после сумских-то водоемов) Балтийском море, в Светлогорске, с чувством исполненного долга перед собой и изнеможенным от духоты и высоких температур телом, я приплелась к своей подруге Ульяне.
- Злат, а я ухожу.
- Веришь, не смеюсь.
- Ну, хочешь… пошли со мной?
- Куда?
- К моему Митеньке…
И пусть разговор состоялся полчаса назад, эта несушка все еще разорялась в своем доме, наводя марафет. Я же устало сидела во дворе, идиотически покачиваясь на качелях. И вдруг, словно эхом из 45-го, мимо меня стала двигаться целая колонна военных машин, под сотню единиц, не меньше. Эдакой жуткий знак судьбы, ведь мой «будущий» Лёшенька как раз тогда учился в военном институте на втором курсе…
Я с жадностью всматривалась в «незваных» гостей, не желая пропустить хоть малейшую деталь. Взгляды солдатиков, их улыбки, крики, шутки… мое смущение и робость.
***
Пока всё это действо близилось к своему логическому концу, да и пока Улька собралась, подоспели все наши: Лина, Аня, Елена и Женя. И вот такой делегацией мы выдвинулись в сквер, к памятнику Великой отечественной и ее жертвам, куда и должен был подойти Димка.
Но, кто-то свыше уже давно расписал свой коварный план, нарисовав две кривые, пересекая их и взрывая в новой, покореженной будущими событиями и переживаниями, судьбой несчастной любви.
Анька первая закричала от радости. Не сразу я сообразила, что происходит. Но затем взгляд уткнулся в его лицо: навстречу нам шло два молодых человека – Митька Ульяны и… по всей видимости, какой-то его товарищ.
«Голодные», «неприкаянные» девчушки тут же кинулись делить кавалера, словно последнего мужчину на земле.
Не сдержалась и я: сыграл дурной, упертый характер.
Как же это не вступить в глупый спор за трофей? Как же отдать право на победу кому-то? Да не будь я Златой, если промолчу!
Дележка «подарка» закончилась полной капитуляцией других девушек, и я, разгорячённая львица, бросилась на бедного парня, очаровывая, околдовывая, лишая того хоть малейшего шанса на спасение.
Но это была лишь игра. И пусть он прилежен, учтив, хорошо воспитан и красив на лицо, статный военный, который и словом мог угодить, ублажить, и делом, отчего-то моя душа не лежала к нему. В тот вечер я быстро сбежала домой, в спехах попрощавшись и бросив «жениха» ни с чем.
Чего греха таить, я тайно надеялась, мечтала, что тьма скроет путь, адрес моего «приюта», и никогда мой ягненок больше не потревожит логово коварной завоевательницы.
Да не тут-то было. Лёша оказался не из робкого десятка.
И не ясно уже стало, кто из нас захватчик, а кто – жертва. Быстро меня отыскал через Дмитрия. А затем… затем с каждым напором, с каждым наскоком, попыткой мои стены рушились – и я влюбилась, впервые открыто и безвозмездно влюбилась. А через два дня, как мне исполнилось восемнадцать, стала его женой.
………………
***
Осень, 2012 год
Встать с подоконника, забрать чашку с собой. Лишки – в унитаз, остальное смыть в раковине.
Тяжелый вздох – и пройтись по квартире. Взглядом уткнулась в альбом на полке. Нет, в нём давно уже нет ни одной фотографии Лёши. Ни одной…