Страница 12 из 48
- Ю-ю-юра! – вдруг послышалось у дверей.
Мы обернулись. Разукрашенная фифа, с длинными пышными ресницами и гладкими, блестящими, длинными черными волосами, в короткой, пушистой черной шубке, мини юбке, которая едва ли что прикрывала собой, на высоких модельных шпильках – это существо сгорало от паники, утопая в ужасе от того, куда она попала.
Я нарочно залилась смехом, упиваясь занятной картиной, и уставилась на него, глумясь взглядом и восхищаясь его беспокойством, а Ольга тактично закусила губу, сдерживая хихиканье.
Нервно скривился Юрка, покраснев не то от мороза, не то от неловкости.
- Ну, я, э…
Едва первые рвения смеха прошли, Леля расслабилась и выпалила:
- Иди, иди к ней, а то она сейчас бросится наутек от поглощающего ее ужаса. Как тебе вообще в голову пришло это чудо сюда привести? Как павлина в сарай затолкать.
Ядовито скривился и бросил на Иванову колкий взгляд. Промолчал.
А я, я тихо соплю себе под нос, уже растеряв весь свой яд. Отчего-то заскребло внутри, поджаривая сердце на медленном огне…
Отвела взгляд в сторону и болезненно сглотнула застрявший в горле ком… обиды.
…
Секунды сомнений – развернулся и тут же прильнул к ней. Обнял за талию и повел внутрь. Олька достала сигарету, а я лишь тихо завыла от боли и уткнулась пустынным взглядом в асфальт.
- О! О! Димчик! – вдруг завопила Иванова, вперемешку с затяжками, еще один вдох – и выбросила свою «соску» в мусорный бак. Рывок – и скрылась в толпе, оставив меня и дальше стоять здесь, оторопевшую от удивления. Тяжело выдохнуть, сдержать чертыханья и пойти за ней.
… обняв за талию, Дмитрий жадно притянул к себе свою Лелю и впился голодным поцелуем в губы.
Замерла я, перебирая мысли. Еще мгновения блуждающего пустынного взгляда вокруг, в попытках понять, что делать дальше, куда податься, кого из наших искать в толпе, – и вдруг что-то дрогнуло внутри, сердце ойкнуло, и глаза торопливо навели фокус. В голове тут же отпечатался Юрка со своей «фифой», как он ей что-то говорит, а та весело хохочет, затем объятия и поцелуй в губы, и вновь какие-то слова на ухо…
………………
Стряхнуть пепел в чашку, стоящую у ног. Последняя затяжка - и потушить окурок в остатках кофе…
И снова вдох, и вновь отдаться мыслям и прошлому…
……………..
Не помню уже, как отыскала в раздевалке куртку, как выбралась наружу, как добралась до ближайшего магазина и купила слабоалкогольный напиток. Душить водку в одиночестве не было желания, а потому решила обойтись малым. И вновь шаги в парк. Через газоны прямиком к беседке…
Черт, как всегда занято. Пройтись немного дальше, к задней части Зимней Эстрады, присесть на лавку около «черепах-мутантов», нога на ногу, достать из кармана ключии сорвать пробку…
Черничный вкус неоново-голубой жидкости «Шарма» в очередной раз проиграл привкусу спирта. Еще глоток – ипридаться горьким размышлениям о несправедливости судьбы,о глупой сущности гордыни, о тупости нашего молчания и бессмысленности томныхвзглядов, недосказанности слов.
- Привет! - кто-то окрикнул меня сбоку (отчего невольно передернуло, но так и не ответила, не отреагировала, лишь одарила наглеца молчаливым, выжидающим взглядом). Еще глоток, несколько шагов незнакомца – и застыл рядом.
Свет луны упал на него, осветив лицо – узнала: тот самый вокалист из рок-группы, что все свое выступление не сводил с меня глаз.
Нервно проглотила слюну, проталкивая глубже злость, и натянула губы в улыбке, пряча боль от его взора.
- Можно присяду?
Робко кивнула головой и немного сдвинулась вбок, давая больше свободы.
Опустился на лавку.
Молчит, молчу и я.
Вдруг тяжелый вздох – и, на мгновение поджав губы, выдал:
- Проблемы? – коротко кивнул в сторону выпивки.
«Да, так…» - хотелось, было, машинально, по привычке, ответить, но помедлила. Сделала глоток, так и не переводя на него взгляд, ковырнула мысли - и слова выплыли сами по себе.
- Любовь. Сука… любовь.
Промолчал, лишь сделав глубокий, шумный выдох.
Я склонила голову набок, упиваясь сотворенной неловкостью и расплывающимся по моему сознанию пониманием того, что надежды этого парня завязать какие-либо отношения со мной только что разбились, как хрустальный бокал об асфальт.
Еще минута тишины – и вдруг очнулся. Отозвался, но слова его были совсем не те, на которые я рассчитывала…
- Любовь, может, и сука… Да вот только ради нее мы и живем.