Страница 36 из 251
Глава 7. Незнакомый потолок
Ватные ноги неслись на всех парах в кромешной тьме далёких уголков сознания. Всё как бы опрокинулось, низвергнулось, вывернулось. Он бежал, не зная от чего. Всегда бежал, это единственное, чему научился за всю жизнь. В побеге всегда для него был ответ, всегда находилось успокоение.
И вот снова бежал-бежал-бежал.
Бежал, пока не наткнулся на призрачную Правду Он не хотел на неё смотреть, не хотел её знать, не хотел, чтобы она поселилась в нём. Просто отвернулся от неё, бросился прочь, чтобы убежать как можно дальше, лишь бы она не напоминала о себе. Она слишком горькая, она слишком болезненная. Но Правда настигала, она хотела поведать о себе, она хотела, чтобы её вспомнили. Поведать то, что юноша знал всегда, однако не имел даже малейшего желания знать. Нет, не так, всё не так. Он не хотел её вспоминать, ибо Правда ему ведома. Истина никуда не убежала из его памяти. Он её просто запер в клетке, а ключ выбросил куда подальше. Удобно, комфортно. Но не справедливо, не правильно, не верно. Ошибка, совершённая когда-то. Ошибка, которую он не хотел признавать.
И вот теперь Правда вырвалась и гоняется за ним. Юноша мчался без оглядки, цепляясь за фальшивую жизнь. Но кто ему мог помочь? Отоя? Мана? Он всё это разрушил собственными руками. Осколки этой жизни валяются у его ног, но он не в состоянии их заново собрать. Очередная ошибка, от которой убежал и которую постарался забыть. Но раны всё ещё кровоточат, напоминая о себе. Поэтому он побежал что есть сил. Однако уже спиною чувствовал, как Правда настигает. Ноги переставали слушаться, окружающий мир погрузился в туман. Это была новая, неизвестная жизнь, которой хотелось заменить старую. Начать с начала, с нуля, с чистого листа. Как же он заблуждался, как же сам себя загнал в угол!
И в этот момент Правда коснулась его плеча. Только сейчас он понял, что попал на её территорию. Юноша обернулся, чтобы взглянуть врагу в глаза. Гигантский монстр со звериным оскалом занёс руки, чтобы схватить нерадивого мальчишку. Парень отпрянул, закричал. Ведь монстром являлась Правда. Правдой была «Ева-01».
Юноша резко очнулся от кошмара. Дурной сон быстро уходил туда, откуда пришёл, оставляя за собой лишь разрозненные фрагменты и переживания. Пот лился ручьём, вся спина промокла, как после дождя.
Всё ещё сонными глазами Синдзи огляделся. Он лежал на больничной кровати в белоснежной палате. За окном виднелись леса и небольшие строения. Если бы не пирамидальное здание, то пейзаж был бы типичным для маленького научного городка, а весь произошедший кошмар — лишь игрой воображения. Синдзи очень этого хотел. А ещё он хотел есть и пить: в горле пересохло, а живот недовольно урчал.
Синдзи окутывали различные электроды, ведущие к медицинским приборам. Те размеренно попискивали, сообщая, что с пациентом всё в порядке. Надежда на то, что последние сутки лишь сон, растаяла.
— О, вы очнулись, — пролепетала миловидная медсестра. Она меняла раствор в капельнице.
— Угу, — только и смог из себя выдавить юноша.
— Всё нормально? Нигде не болит?
— Всё нормально, — неуверенно протянул Синдзи, — я только воды хочу. И что-нибудь перекусить.
— Только после того, как врач осмотрит. — Она сочувственно поглядела на него. — Голова не кружится?
Он лишь покачал головой. Синдзи сам не был уверен. Да и вообще мало в чём был уверен.
— Хорошо. Я тогда позову врача. А вы пока не вставайте. Отдыхайте.
Как только медсестра выбежала из палаты, юноша взглядом уткнулся в белоснежный, без единого изъяна потолок. Совершенно неизвестный для него.
— Незнакомый потолок.
Синдзи не мог решить, хорошо это или плохо. Жизнь в очередной раз ему подсовывает очередной факт, говорящий, что не бывает чёрного или белого. Не бывает даже удачных или неудачных дней. Серость — вот что правит бал. Это ему не нравилось, ведь тогда всё в жизни кажется намного сложнее. И за каждый свой поступок придётся отвечать, и не сослаться на невезение или чёрные дни.
Долго пробыть ему наедине с собой не удалось — в палату ворвалась запыхавшаяся Кацураги.
— А вот и наш любитель погеройствовать! — воскликнула она, усаживаясь на свободный стул. — Я как узнала, что ты очнулся, так сразу примчалась.
Синдзи лишь слегка улыбнулся. На душе становилось тепло от того, что кто-то за него настолько искренне беспокоился. Конечно, в глубине души ему бы очень хотелось, чтобы это сказал отец, но грех было жаловаться.
— Как голова, как самочувствие, юный боец?
— Ну, вроде всё нормально, — протянул он уставшим голосом. — Как будто ничего и не произошло.
— Разумеется. Рицко же говорила, что никаких физических последствий от пилотирования «Евы» не будет.
— А сколько я пролежал?
— Двое суток, — отчеканила она, водя рукой по сенсорному телефону. — Даже капельницу вон поставили — никто не знал, сколько ты ещё пролежишь, и не стали тянуть.
— Ясно. — Пациент хмуро поглядел на иголку, воткнутую в его левую руку. Это напомнило, что не только он сейчас в больнице. Ему вдруг подумалось, что он обязан позвонить Отое и спросить о самочувствии Маны. — Мисато-сан, можно с вашего телефона позвонить?
Она с любопытством поглядела на Синдзи, но всё же вручила ему свой гаджет.
— Конечно же. Только знай, что лишнего об операции или проекте Е тебе говорить нельзя. Ты обязан войти в положение.
— Нет, я не по поводу всего этого. Просто…
— Что-то личное? Хорошо. Если хочешь, я могу выйти.
Синдзи казалось неловким самому попросить её об этом. Но к счастью, женщина догадалась и вышла из палаты. Он мысленно поблагодарил её за чуткость.