Страница 106 из 140
Следующее утро началось для меня с боли, выворачивающей кости, раскатившейся по всему телу и не дающей ясно мыслить. И хотя часть её подавляли обезболивающие таблетки, нехотя отданные мне Харон, остальное было фантомами прошлого. Избавиться от которых не получалось при всём моём желании, пусть даже после вчерашней исповеди она не казалась такой уж страшной и всепоглощающей. Добавить к этому накатывающую апатию, сменявшуюся периодами бурной деятельности…
Оставалось только удивляться терпению Харон и её непрошибаемому спокойствию. Флегматично читая очередной любовный романчик, она сходила на кухню, вернулась через десять минут с кружкой травяного чаю и сунуть её мне в руки. Что бы вновь устроиться в кресле с книгой и пакетиком чипсов. А в ответ на моё вопросительный взгляд, мне авторитетно заявили:
- Это «отходнях», ваша ледяная светлость. Его можно только пережить. Пей чай, потом пойдём кухню громить. Я настроена стрясти с тебя обед из трёх блюд и поверь, моя совесть активно меня в этом поддерживает!
Отвечать на это заявление я не стала, тихо хмыкнув и послушно потягивая предложенный настой. Спорить с ней было бессмысленно, да и не хотелось, если честно. К тому же, я прекрасно понимала, что она права и что сделать что-то со своим состоянием я просто физически не смогу. Так почему бы не отвлечься от него на банальную, утомительную, монотонную, но привычную готовку?
Приняв про себя такое решение, я кивнула головой в ответ на прищуренный взгляд подруги и, допив залпом чай, неторопливо поплелась на кухню, заметно прихрамывая. Подвернутая нога обернулась подозрением на растяжение связок. Женька пыталась вытащить меня на рентген, но получив в ответ совет придумать более гуманный способ самоубийства, обиженно замолчала, туго перетянув ногу. И теперь только недовольно хмурилась, следуя за мной по пятам.
Проинспектировав содержимое холодильника, мы пришли к решению делать мясо по-французски. Я занялась овощами и приправами, Харон привычно и ловко разделывала филе курицы. И звонок телефона раздался именно в тот момент, когда я старалась как можно ровнее нарезать картофель пластиками. Чертыхнувшись и едва не порезавшись, я отложила нож в сторону, с удивлением отмечая, что со мной жаждет пообщаться не кто-нибудь, а Неаполь, непонятно где и как откопавшая мой номер.
Нет, мы конечно собирались встретиться. Вот только позвонить ей должна была я, а вот свои контакты неформалке я не оставляла… Что, впрочем, её не остановило в попытке добраться до моей персоны. И изрядно удивлённая, я всё же взяла трубку, прижав телефон к уху плечом и вытирая пальцы полотенцем:
- Неаполь? Что случилось?
Это всё, что я успела сказать, прежде, чем на меня обрушилась лавина информации, оглушив и сбив дыхание напрочь. Сбивчивая, щедрая на нецензурные выражения речь девушки, ударила под дых, не давая и шанса на то, что бы что-то спросить или уточнить. Побледнев, я наклонилась вперёд, сжав руками столешницу так, что побелели пальцы. И смогла только выдохнуть хриплым, от волнения, голосом:
- Где?...
Ответ был даже почти цензурным. Но именно что почти. Единственными приличными словами там был только адрес больницы, после чего она просто повесила трубку. А я смогла лишь отпустить телефон и медленно сползти на пол, упираясь лбом в кухонный гарнитур и закусив нижнюю губу, в попытке сдержать рвущиеся наружу эмоции. Умом-то я понимала, что всё могло обойтись, что всё нормально будет, что переволновавшись Неаполь могла наговорить лишнего или просто что-то не так понять.
Но это – умом. А вот доказать самой себе, ещё не отошедшей до конца от нападения и вечера откровений, было куда сложнее. Я бы сказала почти невозможно, когда легонько приложившись лбом об край столешницы, тихо всхлипнула, пытаясь сжаться в комок и не думать о плохом.
И понимая, что у меня это ни чёрта лысого не получается.
- Эльза? – цепкие пальцы Харон легли мне на плечи, заставляя сесть на пол и повернуться к обеспокоенно хмурившейся подруге. – Ну-ка, посмотри на меня, отмороженная моя. И удовлетвори тайную страсть моего чёрного сердца, поведав, что ж такого случилось, что ты на полу рыдаешь?
Сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы и едва слышно протянула, уцепившись за её запястья как за спасительную соломинку:
- Рыж…
- Что Рыж? – нахмурилась Женька, помогая мне подняться и усаживая на табурет.
- Её… - сглотнув, я попробовала разжать пальцы и к моему удивлению у меня это даже получилось. Вот только стоило отпустить подругу, как той пришлось меня тут же ловить, чтобы я не рухнула со стула на пол. – Её со второго этажа скинули… В универе…
- Ага… - рассеянно взъерошив волосы на затылке, Харон как-то отстранённо поинтересовалась. – Жива?
- Вроде бы… - снова сглотнув, я постаралась всё же взять себя в руки, заткнуть ненужные эмоции и воспоминания как можно дальше.
И к моему вящему удивлению у меня это даже получилось. Не совсем, не до конца, не полностью… Но получилось. Потому что следующая моя фраза прозвучала куда спокойнее и увереннее:
- Она в больнице, состояние вроде бы стабильное. Но врач ничего не говорит, а попасть внутрь не получается, охрана не пускает, - и подняв взгляд на всё ещё хмурившуюся Харон, добавила, тихо, но уверенно. – Мне надо туда.
- Зачем? – после минутного молчания, сухо поинтересовалась подруга, ставя передо мной ещё одну порцию травяного настоя. – Не пойми меня неправильно, я понимаю, что ты волнуешься, Эльзёныш… Но зачем?
- Мне нужно, - упрямо сжала зубы, опустив голову и глядя на сцепленные в замок руки. – Я знаю, что я ничем не смогу помочь. Но! – предупреждая возражения со стороны Хариной, я подняла руку, заставляя её замолчать на полуслове. – Мне. Нужно. К ней!