Страница 31 из 35
Между тем осада продолжалась с переменным успехом. Готы теряли силы вследствие молниеносных, но чрезвычайно опасных вылазок римлян, те в свою очередь начали испытывать к середине декабря 537 г. голод. Однако в это время морем прибыли новые подкрепления из Константинополя, что вынудило Витигеса прекратить осаду и начать мирные переговоры. Правда, старый гот не был вполне последовательным: как только казалось, что удача улыбается ему, переговоры немедленно заходили в тупик. Велизарию надоели эти «качели», и он захватил сильную крепость Аримину, находившуюся в одном дне пути от Равенны. Готские гарнизоны сдавались повсеместно и, дав присягу, переходили в армию Велизария. Вскоре уже вся Центральная и Южная Италия оказались в руках византийцев. Но Велизарий не удовлетворился этим. Расставив сильные гарнизоны, он смело двинулся на Геную и Медиолан, разбив по дороге несколько готских отрядов232.
К середине лета 538 г. Велизарий был уже далеко на Севере и имел все основания надеяться, что война вот-вот будет закончена. Но тут в ситуацию вмешались обычные для римской армии недостатки военного управления и вечное недоверие верховной власти к успешным подчиненным. Принцип «разделяй и властвуй», применявшийся не только внутри дворца, но и вовне, на этот раз был реализован Константинополем удивительно не вовремя. В Италию по приказу царя прибыл полководец Нарзес с подкреплениями, и ввиду начавшегося двоевластия в римской армии темп военной операции оказался сорванным. Готы немедленно воспользовались этим и отвоевали ряд крепостей и городов.
Осознав свою ошибку, император отозвал Нарзеса, но часть герулов все равно успела завязать с готами сепаратные переговоры, продала свою добычу и осела близ Венеции. В это время к Велизарию прибыли два патриция от императора, которым поручалось заключить мир. Но Велизарий ослушался царя, решив, что ему на месте «виднее». Он сорвал попытки послов связаться с готами, утверждая, что война и так уже выиграна, и все остальное – дело времени. Таким образом, многие плоды решительной и удачной кампании оказались утерянными.
Всю осенью 539 г. обе стороны вновь собирали свои силы и спешно искали союзников. Узнав, что король лангобардов не желает портить отношения с римлянами, Витигес направил послов к персам (!), надеясь на их помощь. Зимой того же года франки перевалили через Альпийские перевалы, но – неприятная для остготов неожиданность – их король Теодеберт I (534—548), вместо того чтобы сражаться с византийцами, напал на Витигеса.
Тайное соглашение франков с Константинополем сделало свое дело: римляне удачно сыграли на том, что православные франки имели все основания не любить остготов-ариан, и Константинополь этим воспользовался. Впрочем, варвары всегда остаются варварами: разграбив первый готский лагерь, франки затем разгромили лагерь римлян, нимало не беспокоясь о том, что убивают своих же союзников. Но еще более шокирующая история произошла с пленными женами остготов: франки принесли их в жертву своим «богам»! Затем они вообще затеяли сепаратные переговоры с обеими сторонами: готам предлагали разделить правление Италией, а императору – помощь и свое оружие в войне с готами. В конце концов вследствие приближающегося голода и болезней франки покинули Италию, вернувшись в Галлию. Эти события окончательно отвернули Витигеса от франков: отныне он предпочитал любые переговоры с Константинополем, но только не с северными варварами233.
Остготы к тому времени были уже обессилены и соглашались заключить мирный договор с Константинополем на том условии, что им оставят во владение северные области страны. Но тут сказалось обаяние, которое Велизарий произвел на готов: они предложили ему стать их царем и согласились признать на этом условии власть Римского самодержца. Очевидно, в данном случае желание выжить любой ценой победило национальное тщеславие и чувство собственного достоинства. И Велизарий принял предложение, в начале 540 г. вступив в Равенну, где ему присягнули готские вожди.
Он собирался почить на лаврах, когда ему последовал вызов из Константинополя. Быстро одумавшийся полководец спешно собрался в дорогу, прекрасно понимая, что такое поведение вызовет различные интерпретации в столице и может закончиться для него плачевно. В 540 г. он забрал большую часть готских сокровищ, самого Витигеса, сдавшегося на милость победителя, многих знатных остготов, их детей и прибыл в столицу. На удивление, никакого триумфа ему предоставлено не было: св. Юстиниан справедливо пенял полководцу за затяжку войны, которая могла закончиться раньше, если бы воля императора была точно исполнена. Несколько утратив доверие к Велизарию, император не захотел вновь направлять того в Италию, но решил, что воины Велизария будут востребованы на Севере, где в том же году произошло нашествие славян и гуннов на беззащитные провинции234.
Едва ли это был правильный шаг. После того как главные силы римлян оставили Италию, повсеместно начались беспорядки. Их вызвали главным образом сами римские чиновники, решившие воспроизвести старые податные списки и взыскать с населения средства, необходимые для оплаты армии. Но война никогда не умножает богатства земледельца, и разоренные итальянцы безрадостно восприняли первую инициативу императора, впервые пожалев, что перешли под власть Константинополя.
Отсутствие Велизария и его армии вселило в сердца остготов надежду. Свои обязательства перед Велизарием они забыли, заявив, что римлянин просто обманул их, дав согласие стать королем, но тут же уехав из Италии. Избранный царем готов Ильдибад (540—541) вскоре собрал готские силы в один мощный кулак и даже разбил римские отряды в одном из сражений в 540 г. близ Тарвизия. Вскоре к готам присоединились германцы из племени ругов и многочисленные дезертиры-наемники из имперской армии.
Но все же королевская власть у варваров была слаба – сказывалось отсутствие у обладателей ею законных оснований для занятия царского трона. Вскоре вследствие заговора Ильдибад был убит, но ставший на его место руг Эрарих (готы согласились теперь передать царство в руки германского вождя) также процарствовал недолго – всего 5 месяцев. Единственное, что он успел сделать, – подтвердить соглашение с Константинополем, согласно которому оставлялись северные территории Италии от реки По и выше. Наконец, удача улыбнулась германцам, и в 541 г., после свержения Эрариха, царем был выбран молодой и решительный Тотила (541—552), будущий бич римского войска и последняя надежда остготов235.
Впрочем, едва ли могут быть сомнения в том, что попытки Тотилы противостоять Византии были обречены на успех, если бы не одно трагичное обстоятельство, спутавшее все планы св. Юстиниана Великого. Дело в том, что, по свидетельствам современников, в 540 г. Римская империя и особенно ее восточные области оказались пораженными бубонной чумой, унесшей в течение краткого времени около 1 млн византийцев.
Все сегменты имперского управления оказались поражены этим страшным бедствием, нагрянувшим из Египта. Воинские подразделения потеряли до 50 % личного состава, вследствие гибели земледельцев резко уменьшились доходы государства от налогообложения, замерла промышленность. Римская империя оказалась чрезвычайно ослабленной вследствие указанной болезни, которая, как ни странно, почти не затронула западные области, возможно, потому, что они были менее заселены236. И в одночасье победа, завоеванная гением римского оружия, оказалась утраченной.
Численность римской армии в Италии к этому времени была немалая – около 12 тысяч солдат, но она оказалась распределенной между 11 (!) полководцами, не сумевшими организовать единое командование. Напротив, Тотила мудро привлек в свою армию рабов и итальянских колонов, взяв под свою защиту практически ограбленные римским войском и римскими чиновниками бедные слои населения. Вследствие этих не хитрых, но своевременных мер он вскоре стал настоящей легендой Италии и народным героем237. В таких условиях Тотиле не составило большого труда отбить попытки византийцев захватить Верону – один из готских оплотов, и оттеснить противника к городу Фавенции, неподалеку от которого он нанес им новое поражение. Следует отметить правильную стратегию Остготского вождя: все пленные милостиво были избавлены им от неприятностей и, пораженные добрым отношением к себе вождя варваров, многие из них переходили к нему на службу.