Подумай дважды

– Я тебе не марионетка!

Крамарь снова начал вырываться, но охранник слегка приподнял его и, как ребенка, усадил на стул, завел руки за спинку стула и надел наручники. Возмущенный Аркадий попытался приподняться, но амбал нажал на его плечи, усаживая обратно.

Ладно, решил Крамарь, сейчас сила на стороне старика. Он решил послушать, что скажет Симаков. Этого мужчину нельзя недооценивать.

– Иннокентий, займись чем–нибудь. – Грибов кивнул и двинулся к двери. У него был такой вид, словно он только и мечтал о том, чтобы уйти отсюда поскорее. Симаков умел надавить авторитетом. – Да, скажи девчонке у двери, пусть сварит мне кофе.

Когда за Грибовым закрылась дверь, Лаврентий достал из кармана сигару, зажал ее между еще крепкими, слегка желтоватыми зубами, и уставился на него немигающим взглядом. Хотя Крамарь злился, и это чувство слегка компенсировало страх перед стариком, он заерзал на стуле. К тому же его ужасно раздражали спокойствие охранника, Симакова, а еще неизвестность. Он не знал, какие козыри припас Лаврентий. Не выдержав напряжения, он выкрикнул:

– Давай, выкладывай, что у тебя на уме. Папашка.

Он дважды сделал один и тот же ход, но пока не мог придумать больше ничего стоящего.

– Значит, ты думаешь, что я – твой отец?

Аркадий возмутила подобная формулировка.

– Не думаю, а знаю.

– Бич человека – это воображаемое знание. Кстати, Мишель Монтень сказал. Слышал о таком?

Крамарь взвился, но парень, стоящий рядом, удержал его одной рукой.

– Хватит издеваться! Совсем и не воображаемое. Мне об этом сказала мать!

– Вера?

– Надо же! Великий и могучий Лаврентий Симаков помнит обманутую им женщину. Это надо записать…

– Потом запишешь, на досуге. В мемуарах. Что касается обманутой женщины… Предпочитаю не говорить недоброе о женщинах, но ты меня вынудил, парень. В ту неделю, когда я вернулся из армии в деревню, кстати, нас таких, голодных, было пять человек, я каждый день просыпался в разных домах и был совершенно не в состоянии вспомнить, что делал накануне. Мы не отрывались от бутылок с самогоном, а девчонки от нас. Зная Веркино слабое место, могу предположить, что она тоже была среди этой компании.

– Но ты запомнил ее имя!

– Я его специально узнавал, точнее, это сделал частный детектив, когда ты пытался пролезть в мою жизнь. Выслушав результаты расследования, я решил, что ты не мой отпрыск.

В первые мгновения Аркадий решил, что ослышался.

– Я твой сын, старик. Мать повторила это столько раз, что я даже не сомневаюсь. Посмотри на меня – мы похожи!

– Пол нашей деревни похожи друг на друга. Что касается Веры… Парень, ты плохо знаешь женщин. Уверен, что ей хотелось верить в то, что достигший чего–то в жизни мужчина, с которым она гуляла – отец ее ребенка.

Аркадий взревел:

– Я докажу, что ты мой отец! В наше время сделать это – раз плюнуть.

– Генетическая экспертиза? Зачем? Ты – не маленький мальчик. На алименты не претендуешь.

– Я претендую на компанию, на наследство, на фамилию, в конце концов. Неужели тебе никогда не хотелось иметь сына?

– Хотелось, но не такого.

– Что посеял… Я такой же, как ты. Если ты хорошенько подумаешь…

– Я тебя никогда не признаю, парень. Успокойся и забудь. Сын Лаврентия Симакова никогда не опустится до похищения ребенка. И не нужно нас сравнивать.

– Я это так не оставлю. Вы все еще пожалеете.

Лаврентий вытащил изо рта сигару и спрятал ее в карман пиджака.

– Ты не оставляешь мне выбора, Крамарь.

Лаврентий тяжело поднялся и подошел к столу. Он достал из верхнего ящика стола довольно объемную папку и вернулся на место, положил ее на колени. Кеша в недоумении следил за Симаковым. Он пытался догадаться, что еще на уме у старика. Тот открыл папку, перевернул несколько страниц и снова закрыл. Аркадий больше не мог вынести ожидания.

– Что там?

– Улики. На тебя. Много улик. Взятки, неуплаченные налоги, левые кредиты. Продолжать?

– Ты следил за мной? Сколько лет?

– С тех пор, когда ты появился на пороге моей компании.

– Ты знал, что жена оплатила мою учебу и квартиру?

– За кого ты меня принимаешь? Я знаю обо всем, что делается в моем доме.

Крамарь кивнул в сторону папки.

– Тогда почему до сих пор не давал ход… этому?

– Из-за Марьяны. Ее очень любила моя жена. Кстати, по этой же причине я сейчас трачу на тебя свое время. В противном случае, в это мгновение ты разговаривал бы не со мной, а со следователем.