Подумай дважды

Сима едва сомкнула глаза этой ночью – и не только потому, что перенервничала. Перипетии с похищением и возвращением дочери, неожиданная ссора с Егором окончательно истощили запасы ее жизненной энергии. Она больше не могла думать и анализировать. Успокаивало лишь то, что Юля – в безопасности, дома.

Кеша остался ночевать. Он спал вместе с Адамом в родительской спальне. Если мальчик и просыпался, Серафима не слышала его плача. Вечером три любопытные девочки совсем утомили малыша своей заботой. Возможно, именно поэтому Адам спал так тихо. Она же не могла уснуть. Действие алкоголя закончилось, но Сима все же не рискнула выпить снотворное. Несмотря на присутствие в доме Иннокентия, она боялась потерять контроль над ситуацией.

Наблюдая за тем, как Грибов ловко меняет мальчику подгузники, готовит питательные смеси, терпеливо бегает мыть пустышку и ласково укачивает Адама, Сима пыталась вспомнить, как он вел себя, когда Юленька была в таком же возрасте. Он, конечно, принимал участие во всем этом, помогал, когда Сима просила его. Правда, случалось подобное нечасто. Однозначно, с тех пор его навыки по уходу за детьми значительно улучшились. Со стороны Грибов выглядел не дядей, а настоящим отцом этому мальчику. Безусловно, Адаму повезло с Кешей. Элла всегда казалась ей слишком заинтересованной собой, чтобы уделять внимание кому-то еще. Хотя, справедливости ради стоило признать, что судить о возможном поведении жены Савелия не корректно, когда она так серьезно больна.

Сима собиралась предложить Кеше свою помощь, но застала в комнате Марьяну с ребенком на руках и поэтому развернулась и ушла в душ. Ей хотелось наконец-то лечь в постель и вздремнуть хоть немного.

Заперев все замки, она постояла еще несколько мгновений в прихожей, подумывая пододвинуть к двери тяжелый комод, но затем обозвала себя паникершей и вошла в свою спальню. Крамарь, безусловно, опасен, но он вряд ли станет брать штурмом их квартиру.

Надев шелковую ночную сорочку, Серафима уже отбросила угол одеяла, когда дверь в ее комнату распахнулась, и на пороге объявился Грибов. Он не предпринял попытки войти, лишь молча стоял некоторое время, рассматривая ее. Симе тут же захотелось завернуться в халат, но она сдержала свой порыв, напомнив себе, что еще не так давно они с Грибовым делили эту комнату и кровать. Смешно прятать то, что он видел множество раз, тем более, что она не совсем раздета. Несмотря на резонные доводы, Сима чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом мужа. Возможно, именно поэтому ее голос прозвучал резче, чем было необходимо.

– Чего тебе?

Кеша скользнул взглядом по ее фигуре и тихо спросил:

– Возможно, мы могли бы…

Он замолчал, будто сомневался в том, стоит ли продолжать. Серафима же хотела одного – поскорее избавиться от его настойчивого внимания.

– Что?

Она вдруг поняла, о чем пойдет речь, но хотела, чтобы Кеша сам это озвучил.

– …успокоить друг друга.

Сима ни мгновения не сомневалась, что больше не станет использовать водку и Грибова с этой целью.

– Нет, не могли бы. Ложись спать рядом с племянником.

– Он проспит еще, как минимум, два часа.

– Замечательно. Успеешь отдохнуть.

– Сим, но ведь были же у нас хорошие времена. К тому же официально мы еще не разведены.

– «Были», это ты правильно сформулировал. Не начиная снова, Кеша. Я уже все тебе сказала. Даже в чувствах к другому мужчине призналась.

– Все так. Но он ушел, а я – здесь.

– Это ничего не меняет.

– Ведь можно спать вместе и без любви. Как друзья.

Слова Грибова напомнили об его измене, хотя он, скорее всего, рассчитывал на другой эффект. В любом случае его авансы Симу не интересовали. Единственного мужчину, которого Сима желала, она выставила за дверь своего дома.

– Можно. Но я этого не хочу. Больше не хочу.

– Это твое окончательное решение?

– Бесповоротное. Кеша, не заставляй меня сожалеть о том, что я разрешила тебе остаться в моем доме на ночь.

– Ну что же, для разнообразия попытаюсь быть благородным. Ты ведь меня таким не считаешь, не так ли?

– Что ты хочешь услышать?

Разговаривая, они не сдвинулись с места. Еще совсем недавно Грибов мог войти в эту комнату, не спрашивая ее позволения, и получить то, за чем пришел, без уговоров и условий. Он сам поставил между ними преграды, а она не имела желания их преодолевать. И помогать в этом Кеше – тоже. Возможно, только сейчас он по–настоящему понял, что возврат к прежним отношениям невозможен, потому что сделал шаг назад и напряженно произнес:

– Спокойной ночи.

– Спасибо. И тебе того же.

Потянув на себя дверь, Грибов вдруг распахнул ее, чтобы добавить: «Я не хотел тебя обидеть», а потом снова закрыл.

«Никто никого не хотел обидеть», – мысленно добавила Сима.