Страница 101 из 114
– Нет. Пока никто не знает. – Егор вспомнил, зачем искал Кешу. – Некоторые мужчины предпочитают коньяк.
– С утра? Я не дегенерат.
– А мне тогда зачем прислал? Кстати, с самого утра.
– Я? Коньяк? – Глаза Грибова удивленно округлились, но Егор решил, что тот валяет дурака. Больше никто не мог прислать подобный подарок.
– Хватит играть. Мы не на детском спектакле.
– Неужели целый ящик? И какой? Приличный?
– Грибов, – угрожающе зарычал Бритт, но Кеша лишь довольно усмехнулся и засунул в рот целую ложку мороженого.
– Ну конечно, приличный. Дай угадаю. He
essy?
– Remy Martin. Какого лешего я тебе отвечаю? Ты лучше меня знаешь.
– Не поверишь, но я тут не при чем.
– Я тебе не верю. Больше никто…
Егор уставился в ухмыляющееся лицо Грибова и неожиданно все понял.
– Серафима? Ты ей рассказал! – Он схватил Кешу за пиджак прямо через стол и поднял. – Да я тебя сейчас по стенке…
В то время как Егору хотелось драться, Грибов лишь снисходительно покачал головой.
– Не устраивай сцен, Бритт. Дай спокойно посидеть пару минут. У меня было трудное утро.
Егор осмотрелся по сторонам и оттолкнул Иннокентия. Он сел на стул и попытался взять себя в руки. А еще привыкнуть к мысли, что Сима теперь знает об их с Грибовым дурацком споре.
– Зачем ты ей сказал? Думаешь, после этого она к тебе вернется?
Кеша поковырялся в вазочке и оставил ложку в покое.
– Ну вот, все удовольствие испортил. Вернется. Не вернется. Кто может это знать? Все равно это когда-нибудь всплыло бы. Так почему не теперь? Зато теперь у тебя есть повод.
– Чепуха какая-то. Зачем мне повод?
– Чтобы выяснить, зачем она прислала тебе коньяк.
– У тебя извращенное мышление, Грибов.
– Вот тебе и поблагодарил. Спасибо на добром слове.
– Ты ждешь благодарности? За дурацкое признание? Скажи лучше, что тебя замучила совесть.
– И это тоже. Кстати, тебе не интересно, я кем я разговаривал утром?
– С Крамарем. Я уже знаю.
– Секретарша разболтала. Не умеет держать язык за зубами.
Бритт не стал докладывать Кеше о Константине.
– Рассказывай.
Грибов во всех подробностях описал приезд Симакова, а затем довольно коротко остановился на встрече с Аркашей. Егор чувствовал, что Кеша о чем–то умалчивает, но в этот раз не стал выпытывать. Он торопился. Нужно было срочно кое с кем повидаться.
– Значит, деталей ты не знаешь?
– Нет, – Кеша покачал головой. – Меня выставили из собственного кабинета. Но если честно, я не слишком мечтал остаться и послушать. Главное, чтобы Симаков разобрался с Крамарем. Как он это сделает, меня не волнует.
А вот Бритта интересовало, как Лаврентий добьется своего, но он не стал строить предположения. Лучше знать наверняка.
Егор скороговоркой попрощался и уже встал, когда его остановил Грибов.
– Ты… это… не говори никому… Про мороженое.
– Это, которое с шоколадом? – не удержался от насмешки Егор.
– Только попробуй. – Иннокентий махнул рукой, понимая, что не может запретить Бритту дразнить его, и забарабанил по столу пальцами. – Вот еще что.
– Мямлишь, как кисейная барышня. Говори быстрее.
– Я подписал сегодня бумаги.
– Какие еще бумаги?
– Я дал ей развод.
Его сердце радостно встрепенулось. Егор несколько мгновений смотрел Кеше в глаза, а затем выпалил:
– Теперь точно никому не скажу. О мороженом.
– Вали отсюда!
Бритт торопился к знакомому зданию и что-то напевал – и это перед серьезным разговором! Даже двумя, если Симаков окажется дома. Егор уже решил, что обязательно попытается узнать хоть что–то в его встрече с Крамарем. Если он собирается… Что это он? Конечно же, собирается… стать членом этой неординарной семейки, то просто обязан быть в курсе событий. Всех и как можно подробнее.
Он придержал тяжелую дубовую дверь для пожилой дамы в кокетливой шляпке и с поводком в руках. Улыбнувшись, Бритт неожиданно для себя произнес:
– Замечательная погода! Неправда ли?
Женщина посмотрела на сизое небо, откуда сыпалась холодная крупа, затем смерила подозрительным взглядом Егора и дернула за кожаный, украшенный стразами поводок.