В объятиях Тени

Но раз в неделю в полночь я стала выходить гулять. Сначала это были просто прогулки, навевающие воспоминания, от которых сжималось сердце. А потом я поняла, что неосознанно ищу способ снова провалиться в разлом. Это стало для меня откровением. Отправной точкой. Вся жизнь без Лерана потеряла свои краски. А значит, был только один шанс все изменить – найти способ вернуться на Беану.

Глупо, наверно, сперва пытаться убежать от мужчины, а затем с тем же пылом пытаться вернуться обратно. В принципе, именно так я себя и чувствовала. Глупым чикен-макнаггетсом. Но хорошо рассуждать со стороны, когда эмоции не мешают, да и сам не участвуешь в процессе. В театре, например, или кино. А лучше за монитором компьютера, читая чью-нибудь душещипательную историю любви. В жизни же быть разумным получается редко. Как говорится: “Умные люди – странный предмет. В интернете их куча, а нигде больше нет”.

Не знаю, как я планировала вернуться обратно. Все ж таки парки России не усеяны разломами в иные миры. Но теперь я осознанно готовилась к переходу.

Перед этим на столе в моей комнате появлялось письмо для родителей, приготовленное заранее. В нем рассказывалось, что я снова вынуждена уехать, потому что помирилась со своим “возлюбленным”. Писала, что он – мечта всей моей жизни, и без него мне – никак. Мол, не беспокойтесь, дорогие мои. Со мной все хорошо.

Хиленькое обоснование собственной пропажи, но родители хотя бы не будут думать, что я мертва.

Затем я шла в местный парк, не забывая на этот раз прихватить с собой отцовский электрошокер. Ну так, на всякий случай. Шла и вспоминала Лерана. Конечно, я пыталась колдовать. Однако, магия не работала. Все потуги призвать материю оказались бесполезны. И самостоятельных разломов в Воронежском парке, ясный перец, не находилось. Не знаю, может, это злой рок, а, может, дело в том, что в разломы засасывает только полуголых дев в халате и тапочках. Но приходилось мне возвращаться домой ни с чем, убирать письмо и ложиться спать в ожидании следующего раза.

Примерно через месяц надежда начала потихоньку улетучиваться.

Пятничным вечером после долгой рабочей недели я сидела у зеркала и причесывала волосы. Кстати, они так и продолжали расти розовыми. Хорошо, что пока этого никто кроме меня не замечал.

Я только что вышла из душа, накинула свой халат, который носила еще в школе. Он оказался на пару размеров меньше. Сегодня, как и всегда, я должна была одеться и выйти в парк. Но мне не хотелось. Внутри поселилось стойкое ощущение бесполезности этого предприятия. Стоило признаться самой себе, что Лерана я больше не увижу. Но это было так больно!

Я тихонько достала из заначки бутылку темного кубинского рома и налила себе полный стакан. Соседний стакан наполнила колой. Родители сегодня уехали на дачу, я, как всегда отказалась. По выходным я обычно искала себе съемное жилье и ходила смотреть квартиры. Так что сегодня могла спокойно напиться без нравоучений.

Этот день должен был стать днем прощания с воспоминаниями. Я достала тот самый брючный костюм, в котором меня перенес разлом. Не видела его с того самого дня. Не хотела бередить старые раны.

Залпом выпила три больших глотка рома. Запила. Горло обожгло тростниковой сладостью, затем охладило ледяными пузыриками. В желудке потеплело.

Замшевый костюм очень необычного кроя лежал на ковре. Сегодня я собиралась его выкинуть, предварительно отдав вещице все почести. Коснулась мягкой ткани, вспоминая жилетку лайета Дайше. Она была сделана из похожего материала. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить лицо Лерана. Но черты размывались. Я видела лишь его ослепительно-сиреневые глаза.

Еще несколько глотков. В движениях появилась приятная легкость, и я знаю, что это еще не все. Потом будет хуже. Но мне наплевать. Иначе у меня просто не хватит сил.

Провела рукой по ткани, и вдруг пальцы словно споткнулись обо что-то. У меня перехватило дыхание. Трясущейся рукой я достала из кармана амулет на черной цепочке. Темный металл блеснул в электрическом свете.

– Не может быть, – прошептала я, вглядываясь в таинственную вещицу. Любопытство вспыхнуло с новой силой. – Ну, уж теперь-то я узнаю, что там внутри!

Метнулась к шкафу и легко нашла ножнички с острыми носиками. Подцепила замочек украшения, с силой надавила и – вуаля! Амулет раскрылся! А я ткнула кончиками себе в палец. Ну да ничего – это малая цена за возможность узреть… клочок волос.

Тьфу.

– И ради этого все труды? – проворчала я, чувствуя, что языком ворочать стало труднее.

Вынула из амулета короткую белую прядь, вспоминая, что девушка на портрете, жена Лерана, тоже была блондинкой.

– Отлично, – фыркнула я. – Ну, хорошо, хоть не черные и кудрявые…

А затем бросила светлую прядь с алым пятном на пол. Из моего раненого пальца шла кровь. Отвернулась, положив его в рот, и не поверила, услыхав за спиной:

– Как же долго я ждала этого дня…

Я медленно посмотрела через плечо и тихо охнула. Посреди комнаты стояла молодая женщина. У нее было красивое лицо, отмеченное бледностью, длинные пепельные волосы и родинка над губой. Не узнать эту даму было просто невозможно.

– Кали? – промямлила я, вспоминая имя, которое делили между собой индийская богиня и мертвая жена Лерана.

– Ты меня знаешь? – вскинула она тонкую бровь. Большие глаза ослепляли почти фосфоресцирующей зеленью.

– Супруга лайета Дайше, – ответила я, вдруг икнув.

Женщина бросила на меня недоуменный взгляд. А затем ответила:

– Мое имя – Энгерлена Вар Деральин, – раздалось гордое, – и в народе меня зовут Матерью эриний.

Не будь я уже пьяна, наверно, испугалась бы. А сейчас?..

– А “Кали”, значит, прозвище? – медленно произнесла я, опираясь о шкаф спиной. Так стоять было куда удобнее! Еще бы доковылять до кресла, вытянуть ножки…

– Это никогда не было моим именем, – фыркнула она с отвращением. – Я – малахитовая эриния, единственное и самое великое дитя Эреба!