В объятиях Тени

Чтобы взять себя в руки, на несколько мгновений я прикрывала глаза. Тогда мне переставал быть виден аметистовый взгляд лайета, и жар его взгляда опалял не так сильно.

Рядом с кроватью я на мгновение остановилась, рассматривая еле заметные во мраке изгибы тела Лерана. Его руки, увитые буграми мышц, были сложены на груди. Так, словно он был все еще недоволен мной.

Тогда я подняла ногу, согнутую в колене, и опустила на кровать. За ней последовала вторая. Все это время дудочка была в моих руках, продолжая наполнять тихими звуками простор комнаты. Я осторожно села верхом на мужчину и только тогда прервала игру.

Леран не двигался, сверля меня горящими глазами. Хмурыми, как тьма в спальне. Без сомнения, он ждал, что я буду делать дальше.

Огонь его тела, проникавший сквозь простынь, мгновенно начал возбуждать фантазию. Почти полное отсутствие света лишь усиливало ощущения. Я протянула ладони, касаясь рельефной горячей груди. Его мускулы были твердыми, как камень. Фантазия в деталях рисовала мне образ обнаженного мужчины. Опустила руки вниз, будто рассматривая его кончиками пальцев.

Кожу обожгло желанием. Я опустилась, прихватывая сосок на его груди. Провела разомкнутыми губами по рельефу тела, очерчивая изгибы языком и уверенно ведя влажную линию к границе простыни.

Я покрывала поцелуями живот, рисуя круги на кубиках пресса. И с каждым моим движением широкая грудная клетка лайета вздымалась все чаще.

Я сползла чуть ниже, щекоча его кожу лепестками ожерелья, и с придыханием спустила простынь. В неверном свете белых цветов моему взору предстало напряженное до предела мужское желание.

Мне едва удалось сдержать возглас. Удивления, восхищения, страсти? Не знаю. В этот момент я убедилась, что лайет Дайше, наместник провинции и мой хозяин в этом мире, идеален во всех отношениях.

Ровная, наполненная вожделением плоть слегка дернулась, бросая вызов внушительными размерами. Я обхватила ее ладонью, ощущая кожей напряженную тяжесть.

Сиреневые глаза все еще смотрели на меня с властным ожиданием. Но от моих прикосновений его грудь приподнялась, позволяя легким втянуть воздух.

Тогда я чуть-чуть сжала ладонь, сделав несколько медленных движений. Леран стал дышать глубже и чаще, его тело зашевелилось, расслабляясь, будто без воли своего недовольного владельца пытаясь подстроиться под ритм.

Ему нравилось, я это видела. Несмотря на всю внешнюю холодность, мужчине не удавалось скрыть свою реакцию.

От этих мыслей внизу живота стало жарко. Я сбивчиво вздохнула, пытаясь унять бешеное биение сердца, и опустилась губами к вершине его внушительного оружия. Обхватила напряженную гладкость и слегка втянула ее ртом.

Леран громко выдохнул, и внимательный сиреневый блеск исчез. Я взглянула на него и увидела, что мужское тело выгнулось, глаза закрылись, а руки, сложенные ранее на груди, поднялись, ухватившись за спинку кровати. Более того, его татуировка начала ритмично загораться маленькими зелеными всполохами.

Зрелище подрывало самообладание, вызывая настойчивое желание все прекратить и изнасиловать распростертого передо мной мужчину. Но этого не было в моих планах.

Я провела языком по всей выразительной длине его естества, продолжая следить за реакцией. Снова вернулась к гладкой вершине и на этот раз позволила ему глубоко войти в мой рот.

Из груди мужчины вырвался хриплый звук. Руки напряглись, а по татуировке зазмеились молнии. Как же мне хотелось, чтобы он взял меня прямо сейчас! Между ног стало влажно. Я начала ритмично ласкать его мужскую твердость, чувствуя, что меня это сводит с ума ничуть не меньше, чем его.

Леран низко застонал. Спинка кровати жалобно заскрипела под напрягшимися руками, зеленые молнии сверкали, как во время ураганной грозы, почти не останавливаясь. Я касалась его ладонями, чувствуя, как мужское тело становится все тверже. Он хрипло дышал, и с губ периодически срывался стон, который он не мог сдержать. Его бедра стали слегка подрагивать навстречу моим движениям, а в следующее мгновение изумрудные вспышки слились в одно зарево. Из груди Лерана донеслось хриплое рычание, голова запрокинулась на подушки, деревянная спинка кровати затрещала в мужских ладонях. А в мой рот излилась сладковатая лава его оргазма.

Я выпрямилась, садясь рядом, глядя, как утихает тяжелое дыхание и становится спокойным тело. Татуировка вновь была угольно-черной.

А потом опять загорелись сиреневые глаза. Но на этот раз они смотрели на меня скорее с любопытством. Мне же больше всего на свете хотелось одного: его. Мои щеки пылали, сердце грозило выпрыгнуть из груди, между ног разлилось пламя, не дающее покоя.

— Мне понравились твои извинения, — раздался бархатный голос совсем рядом. А у меня дыхание перехватило.

Было так странно чувствовать и возмущение от того, что я ни в чем себя виноватой не считала, и смущение: ему все же понравилось. Да я и придумала это, чтобы вновь завоевать его расположение, и, признаться, от процесса сама получила немало удовольствия. Однако с моим чувством справедливости его слова входили в резонанс.

— Я ни в чем не виновата, — ответила срывавшимся от возбуждения голосом. — Человек не может быть повинен в том, что хочет сохранить свою жизнь.

Зря я это сказала. Вот зря. Сейчас сама же все и испорчу. Но врожденное упрямство…

Леран молчал несколько томительных мгновений.

— Даже в том, что убежала? — раздался, наконец, его опасно-низкий тембр.

Глубоко вздохнула, чтоб не наговорить какой-нибудь ерунды. И спокойно ответила:

— Я не привыкла быть рабыней. И никогда не привыкну. У меня это просто… не получится.

Он должен был понять. Я хотела, чтобы он понял.

— Сегодня у тебя получилось хорошо, — вопреки ожиданиям проговорил он. И я скорее почувствовала, чем увидела, во тьме тонкую улыбку.