Страница 8 из 114
Он был симпатичен ей. Да что таить, если бы все было иначе, она бы не раздумывая согласилась.
Если бы все было иначе...
Она не позволяла себе влюбляться в кого бы то ни было. Хотя и проводила много времени в компании мальчишек. В детские годы они воспринимали ее сперва как Избранную, храбрую и отчаянную. После, привыкнув, просто как равную, что неустанно льстило девочке. Ведь именно ее звали на мальчишечьи забавы. Она одна из девочек участвовала в их проказах. Другие девчонки по мнению мальчишек не годились на это. Она стала другом для них. Позже, когда все они подросли, ее стали оберегать, когда до подростковых умов уже начало доходить, кто она такая, что ждет ее впереди... Да и на их фоне, рослых, плечистых парней, выросших в любящих семьях, она казалась той, кому необходима забота и поддержка. Порой и она сама бывала опорой для них. Ее светлая душа, полная нерастраченной любви, сочувствия, сострадания, трогала их. Они нередко приходили к ней за советом. И она, эта хрупкая девочка, обреченная на смерть, порой подбирала те самые слова, что переворачивали их мир... Вынужденная проводить много времени в уединении, она прочитала уйму книг. Тем более, что и служительницы храма давали ей нагрузку для ума. Ведь Избранная должна быть Достойной. Она изучала историю, географию. Читала трактаты по философии. Даже пыталась по справочникам изучать медицину... Все эти знания расширяли ее кругозор.
- Можешь, Лилиана, пожалуйста.
- Дирк, мы ведь с тобой уже обсуждали это. Создатель придет за своей платой, в этом можно не сомневаться. Как и в том, что он невероятно силен. И что будет, если...
- Я тоже сильный! - он не желал слушать ее доводы. Он и сам знал все это.
Но сейчас, понимая, что у нее... у них остался всего один год. Он не мог молчать. Просто не мог.
- Дирк... - она попыталась взять его за руку, но парень отшатнулся. Теперь он злился.
- Ты просто не хочешь, так? Хочешь и дальше играть роль Избранной! Конечно, куда мне, простому парню, кузнецу, тягаться с самим Создателем!
- Дирк... - но его имя уже шептала в след.
И лишь к утру, когда вернулась в свою обитель, дала волю слезам. Кто бы знал, как сильно она хотела согласиться. Как сложно было ей играть эту роль - покорившейся своей судьбе. Не знал... никто не знал. И не узнает. Она не станет печалить их еще сильнее. Она была благодарна им всем за то, что смогла стать такой, как есть теперь. Что смогла узнать эту жизнь, хотя и должна была бы провести ее в изоляции от мирского... Друзьям и так придется не легко. Но пусть они думают, что она войдет в церемониальный зал с улыбкой'.
***
Следующее пробуждение оказалось не менее приятным. На миг показалось, что вот-вот утону. Очнувшись, судорожно ловя ртом воздух, лишь через пару мгновений осознала, что меня попросту облили водой. Отдышавшись, поняла, что нахожусь все в той же камере и по-прежнему в темноте. Волосы теперь были мокрыми, замерзшее тело покрылось мурашками. Сидя в луже, дрожа, как лист на ветру, убрала с лица намокшие пряди.
- Кто здесь? - я чувствовала, что не одна теперь.
Казалось, что темнее уже и быть не может, но пространство вокруг будто бы заполнялось еще более густой тьмой. Я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Каждый вдох давался все тяжелее, будто бы темницу наполняли тягучим удушливым дымом. Но тут внимание переключилось - кто-то коснулся моей щеки. Я шарахнулась в сторону.
Ответом был многоголосый смех. Он раздавался одновременно со всех сторон. Я застонала, в ужасе зажимая уши ладонями. Но этот смех звучал и у меня в голове.
- Хватит, пожалуйста! - взмолилась, стоя на коленях. Но смех не прекращался. - Прошу, не надо... Пожалуйста...
Я склонилась, прижимаясь лбом к полу, хватаясь за волосы. Опрокинулась на бок, прячась в позе эмбриона. Но пытка продолжалась. Оглушительный смех одновременно тысячи созданий. И детский, и взрослый, и кашляющий старческий. И мужской, и женский. И веселый, и насмешливый, и пугающе-злой. Это было невыносимо. Я снова потеряла счет времени, просто лежала на полу, кричала от злости, позже - молила, чтобы это прекратилось. Казалось, вот еще мгновение и я сама сольюсь с этой какофонией голосов. В чем я виновата? Что такого сотворила в своей жизни, чтобы теперь проходить через все это?! Я должна была умереть там, в церемониальном зале, отдав свою душу... Быть может, я уже мертва? Но ведь не было Суда? Почему я сейчас здесь?
Внезапно снова пришла тишина, зазвеневшая в ушах, как эхо колокола. Я отдышалась, постаралась успокоиться. И тогда в мыслях моих возникло понимание... Нет, я не умерла и все еще нахожусь в собственном теле... А все, что здесь происходит ради одного - сломить, убить мой разум. За что же меня поместили сюда, будто в заключение, в комнату пыток?
'Ты - не пленница. У пленников есть права, у тебя же их нет... И тем более права кому-то указывать или задавать вопросы. Тебя продали собственные соплеменники. Это - твоя участь,' - мысль пришла из ниоткуда, будто бы отгадку кто-то шепнул прямо в мысли. - 'Поднимись!' - снова шепнул в мысли чужой голос. И теперь я уже точно была уверена, что этот приказ пришел извне. Ослушаться не посмела.
Дрожа всем телом, скованная ужасом и жгучей обидой, с трудом нашла в себе силы. Сперва, встала на четвереньки, потом на колени, а затем уже и в полный рост.