Страница 34 из 76
— В общем, с тех пор я остался один. Вроде отец был рядом, но на самом деле мы с ним были порознь. Из-за этого я не привык доверять людям. И -- да, кажется, я потрепал тебе нервы, вел себя как параноик и все такое, но это не потому, что я хотел...
Я прерываюсь, заметив, как Сара теперь на меня смотрит — широко раскрыв глаза, будто перед ней вдруг оказался какой-то незнакомый человек. Он придвигается, и ее ладони ложатся на мое лицо. Ее губы близко, слишком близко, чтобы думать о чем-то другом. На несколько секунд в комнате повисает тишина, напряженная, как сотни высоковольтных проводов.
Я знаю, я чувствую, чего Сара хочет. И она тоже знает, чего хочу я, с этого мгновения между нами не остается секретов. Она ближе ко мне, чем кровь в моем сердце. Ближе, чем воздух в моей груди. Я притягиваю Сару за талию и целую ее. Она прикрывает глаза, подавшись навстречу мне. Ее губы пахнут клубничной жвачкой, кажется, что этот запах впитался в ее кожу.
Потом она едва слышно вздыхает и отстраняется, опустив руки мне на плечи. Касается своей мягкой щекой моей щеки. Я слышу ее дыхание. Слышу, как бьется ее сердце. Оно бьется в такт с моим. Мы смотрим друг другу в глаза, она медленно опускает взгляд и произносит:
— Все-таки они что-то сделали со мной. Или с нами. Больше у меня нет способности.
Я хочу ей сказать, что мне плевать, может она управлять людьми или нет, что она будет нравиться мне в любом случае, и что, возможно, это наоборот отлично — в конце концов, в возможности заставлять других делать что-то, чего они делать не собирались, вряд ли есть что-то хорошее… И тут дверь широко раскрывается.
Не было никакого шума или приглушенных шагов, не щелкал замок. Она просто распахивается со скрипом ржавых петель.
Сара аж подскакивает на моих коленях, да и я вздрагиваю, вскидываю голову. В дверь входит невысокий мужчина в строгом костюме, застегнутом на все пуговицы. Ему около шестидесяти, густые снежно-белые волосы почти сияют в сумрачном освещении. Лицо тяжелое, и взгляд из-под кустистых белых бровей тоже тяжелый. Задумчивый, проницательный, угрюмый. За ним в комнате появляется коротко стриженная женщин в брючном костюме. Она становится слева от выхода, справа возникает гигант. Тот самый хранитель, который стерег особняк Эндрю Хилла, которого я свалил выстрелом разрядника, и который потом исчез, утащив с собой стриженную. На ее лице с невыразительными чертами темнеет синяк.
Несколько секунд мы все разглядываем друг друга, а потом Сара говорит:
— Вы лишили меня моей способности.
Стриженная криво улыбается, гигант молчит. Лицо у него как из камня, глаза маленькие и пустые, ничего не понять. У седого лицо ненамного выразительнее, но в его взгляде видна сила. И голос его, когда он начинает говорить, звучит так же — властно, уверенно.
— Тебе вкололи сыворотку.
— Сыворотку? — повторяет Сара и встает.
— В концентрации один к ста.
Я тоже выпрямляюсь. Мы с ней стоим перед этими тремя, плечом к плечу… если не считать того, что ее острое плечико приходится примерно на середину моего предплечья.
— И что означает эта концентрация? — спрашиваю я.
В глубине коридора за дверью раздается:
— Генерал, мы договорились, что я побеседую с ним первым.
При звуке этого голоса у меня становится горячо в затылке, будто кипятком окатили.
Как? Откуда? Может я ошибся? Нет, это точно он!
— Концентрация один к ста означает, что способность не исчезнет навсегда, а вернется через несколько часов. — Тот, кого назвали Генералом, развернувшись, выходит обратно в коридор и уже оттуда добавляет: — Сара, тебя сейчас отведут в медпункт. Обычное обследование. Ты много перенесла, тебя нужно осмотреть. Кристиан, иди в комнату допросов. Диана, проконтролируй.
Он исчезает из вида, а в коридоре появляются знакомая блондинка с шокером в руке и Рамиро.
— Эй там, выходите! — командует она, качнув в нашу сторону оружием. — Быстро, ты налево, ты — направо. Шевелитесь!
По-моему, Саре хочется что-то ответить, начать спорить, и я шепчу ей на ухо:
— Не сейчас. Нужно разобраться, что к чему.
Я, черт возьми, должен узнать, что здесь забыл мой отец. Откуда здесь взялся Двуликий.
Только теперь, услышав его голос из глубины коридора, я внезапно понимаю, что за логотип видел на сканах с флешки — ведь мог догадаться сразу, что это за полумесяц. Там стояло лого “Брана технолоджиз”.
Оставив позади растерянную Сару, я выхожу в коридор. Иду в сторону раскрытой двери под взглядами хранителей Агентства, а голова как растревоженный пчелиный улей, мысли снуют жужжащим облаком. Пытаясь переосмыслить происходящее, заново связать воедино все события, я цепляю плечом дверной косяк, потом натыкаюсь на установленный в центре квадратной комнаты металлический стол. Наконец более или менее прихожу в себя, обхожу его и сажусь. Кладу руки перед собой, сцепляю пальцы и пялюсь на свои кулаки, продолжая усиленно размышлять.
Тихо стучит дверь, еще тише звучат шаги вошедшего в комнату человека. Едва слышное дыхание. Пауза. И голос:
— Здравствуй.
Поднимаю голову. Отец склонился над столом, упираясь в него ладонями, смотрит на меня. Он гораздо ниже меня, меньше среднего роста. Неброский костюм, сорочка без галстука. Постарел за годы, пока мы не виделись, но не очень сильно, лишь пара морщин добавилась на лице, да аккуратно расчесанные волосы стали чуть реже.
Я откидываюсь на стуле и показываю влево, на широкое тонированное окно в стене.
— Этак так банально — окно в комнате для допросов. А где же скоба в столе, чтобы крепить наручники?
Какое-то время он молча изучает меня, затем отвечает: