Страница 10 из 76
Крис
Я в густой, вязкой тьме. Синеватой, как мрак моей детской комнаты. Теплой, как одеяло. Хорошо и спокойно. Ничего не хочется, мне некуда спешить и нечего бояться. Я просто парю, завис в безвременье и безмятежности. Не помню, сколько я здесь, но это и не важно. Хорошо бы, чтобы так все и длилось, но нет — внезапное беспокойство прошивает меня горячим пунктиром, от головы до пяток. В груди ворочается тревога. Такую я испытывал перед тем… Перед тем, как…
Перед тем, как застрелили мою мать.
Я моргаю, судорожно пытаюсь сделать вдох и внезапно начинаю осознавать свое тело. Хочу ощупать себя, коснуться лица, но что-то мешает. Что-то опутывает мои руки, а сгиб локтя покалывает, будто в него воткнута игла.
Что-то не так.
И кто-то зовет меня. Я слышу голос, слабый, будто приглушенный ветром и шелестом листвы. Где ты, когда так нужен?
Сара
“Крис, где же ты? — думаю я. — Где ты, когда так нужен?!”
Мне страшно так, что ноги дрожат. А ствол пистолета поднимается, и уже отчетливо виден крошечный черный кружок, откуда вот-вот вылетит комок свинца. Все выше и выше, и я почти чувствую, как прицел скользит по моей коже. Застывает на моей груди.
— Брось пистолет! — снова приказываю я.
Рамиро качает головой.
— Не-а, гуэра. Иди сюда.
Уборщик рядом с ним раскрывает сумку и молча наполняет шприц желтой жидкостью из ампулы. Что будет, когда они введут это мне? Погрузят в машину и отвезут на свою базу?
— Шагай к нам, — приказывает Рамиро.
Я кусаю губы. Что делать? Что делать?!
Пятясь, забираюсь на камень позади. Если что — нырну. Наверное, успею… Или разобью голову о валуны и захлебнусь.
Крис
Меня выдергивает в реальность — будто выныриваю с глубины. Пытаюсь отдышаться, широко раскрываю глаза, вижу серый потолок. Машинально прижимаю ладони к ушам, в которых эхом стоит жуткий крик. Меня выворачивает от дикого ужаса. Чужого ужаса. Я знаю, чей он и чей это крик. Она так меня раздражает... И в то же время я боюсь ее потерять, боюсь так, что кровь стынет в жилах. Только сейчас понимаю это и сцепляю зубы, чтобы не заорать.
Сара.
Сара в опасности.
Сара
— Гуэра, иди сюда, или я прострелю тебе ногу, — Рамиро слегка опускает ствол.
— Да стреляй уже, — говорит уборщик, — пока никого нет. На базе подлатаем.
Рамиро качает головой, сплевывает и прицеливается. Я набираю в грудь воздуха, готовая к прыжку…
И вдруг все меняется. Все меняется внутри меня. Будто адреналин вкололи, засадили тройную дозу, хоть я и так была на пределе.
Крис.
Теперь я чувствую Криса.
— Опусти пистолет немедленно, — говорю я. Рамиро вздрагивает, глаза расширяются, чуть стекленеют. И пистолет наконец опускается — мучительно медленно. Второй хранитель сразу соображает, что к чему, и кидается на меня. Тоже выхватывает оружие.
— Стоять! — приказываю я, и он будто в стену влетает. Не удерживается на ногах и падает лицом вниз.
Рука, которой Рамиро держит пистолет, послушно опущена, но второй он лезет куда-то за спину, под пиджак.
— Усни, — говорю я ему. Глаза закатываются, и неожиданно, в краткий миг перед его падением, наша связь резко усиливается — словно я напрямую подключилась к его сознанию.
Странное ощущение. На одно мгновение я стала Рамиро, высоким и плотным мужчиной из Бахос дель Эхидо. У меня болит спина — осень, перед дождем ее всегда простреливает, — промокли ботинки и свербит в носу. Я терпеть не могу бегать за сопливыми девчонками-носителями. За парнями еще куда ни шло, но эти девки… Они начинают умолять, и плакать, и звать на помощь, и это так действует на нервы, что после хочется напиться. А если надо еще и стрелять в них… Хуже не бывает.
Когда-то у меня был носитель, гринго из Калифорнии. Мы познакомились в Сан-Диего, где я работал мороженщиком. Помню, как он бежит по пляжу со своим золотистым ретривером. Они похожи, он и его собака. Подбегает к двери моего фургона, я выглядываю и быстро сую ему в руку пакетик с парой граммов. Он улыбается, ненароком колет мою ладонь морозной иглой — ощущение, будто рука на миг оказалась в ящике с мороженым, — и убегает. Ледяной засранец, никакой благодарности. Только и думал, что о своей наркоте, а я был готов ради него на все… Это было за месяц до его передоза, да.
Другое воспоминание, краткое, как щелчок пальцев. Я вижу серую улицу, мокрую от дождя. Тощий парень с подведенными черным глазами и гирляндой серег в ушах самодовольно улыбается. Вскидывает руку, и хранитель, один из наших, подлетает на несколько метров. Неудачный удар о пожарную лестницу, тихий хруст, и голова безвольно откидывается на плечо. Тело падает, я ору от ярости, выставляю перед собой MA-12 и оглушаю носителя максимальным зарядом. Я его ненавижу. Как я их всех ненавижу!
Миг темноты, и я в холле особняка. Все в камне и дереве, чуть дальше — винтовая лестница, ведущая на второй этаж. С потолка свисает здоровенная хрустальная люстра, в которой можно ящик с оружием спрятать. Передо мной стоят Диана и черномазый парень, ведущий политических шоу. Он одет в домашнее — серые фланелевые штаны и легкий свитер; смотрит слегка настороженно. Диана протягивает ему папку со свернувшейся в виде восьмерки двуглавой змеей на обложке. Что-то говорит, как всегда, обещает защиту. Сейчас главное, чтобы он клюнул, иначе ничего не получится.