Страница 46 из 53
«Очнулась» - констатировало оно.
Мне оставалось только кивнуть. Девочка слезла с плеч этого существа и подбежала ко мне, уткнувшись в живот и обнимая. Совсем уже не напоминала того заморыша, что я сняла с горячей лежанки в подвале пекарни. Веселая, розовощекая, отмытая и холеная – очень красивая, как оказалось. С огненно-медно-рыжими волосами и папиными фамильными глазами. Потрясающее сочетание. Я обняла ее и снова обратила всё свое внимание на это существо.
«А… долго меня не было?»
«Три месяца» - последовал краткий ответ.
Хмыкнула. Ну да, опять меня шатает по времени.
«Как же мы не замерзли? Я же отчетливо помню, как мы посреди поля замерзали»
«Я вас нашел, возвращаясь домой…»
Оказалось, этот горный тролль (да-да, я тоже удивленно приподняла брови) возвращался с промысла. Молоко он воровал в деревне. А ему, каменному, все едино, что холодно, что жарко, он всепогодный, всегда в одной набедренной повязке ходит. И очень он удивился, что посреди поля ..люди… вдруг с чего-то решили помереть от незнакомого ему холода. Он не искал, просто заметил свечение, ведь я по-прежнему свечусь для всего волшебного. Заинтересовался, а там – мы, уже совсем сомлевшие. Ну, он тоже оказался обуреваем любопытством, подхватил нас обеих – и притащил к себе. Выясняя опытным путем, на что наши бессознательные тела реагируют, он установил у себя в гроте комфортную нам температуру – и стал ждать. Он у себя в гроте, среди камней – вообще царь и бог. Только животину держать не может, не человек, все-таки. И огород – не может, и дом ему комфортен просто пещерой. Ну, не человек, что его мерять привычными мерками. Горные тролли оказались на удивление живучими. Найти их, чтобы уничтожить физически в их вотчине просто невозможно, а верить в них не перестают, потому что они далеко от центров цивилизации, а народ, холящий здесь – далек вообще от всего, он тут просто живет, животных выпасает, дерево рубит, травки, там, всякие, грибы. Им не до смены мировоззрений, им бы прокормиться. И верят по большей части в силу матушки-природы, а этой веры остаточно троллям вполне хватает, чтобы плевать на все перепетии человеческих метаний. Хотя о возникшей опасности для жизни они знают, приходили в горы каратели, пытались извести, кого могли. Но дикая местность – это совсем не то, что города и окрестности, большей частью ушли ни с чем. Тех, кто послабее – тех еще повыбивали, а троллям – пофиг, они просто растворились в недрах горы – ищи-свищи их. Стали незаметнее, скрытнее, но в-целом, их жизнь мало изменилась.
Девочка пришла в себя через два дня. Они подружились, он стал о ней заботиться. Своровал в деревне подходящую более-менее одежду, как мог, ухаживал, но что делать с ней, не знал. А я спала. Живая, но в себя не приходила. Ну, он так и ждал. Ему наше пребывание еще и надоесть не успело, у него другие понятия времени.
Теперь мне предстояло решить, что же нам делать дальше. Я вышла из грота и окунулась в теплоту и буйство красок весны. Везде, куда хватало глаз, зеленело. Прямо под ногами сочно вилась трава, над входом нависали ветки, обрамленные молодыми листиками. Все звенело, журчало, пело, даже ветер, казалось, веселее дул. Я оказалась в горах, куда когда-то так стремилась.
Перед входом стоял валун, удобный широкий, нагретый солнцем. Так и манивший усесться. Ну, я и уселась. Местность я не узнавала, что и неудивительно, горы – они большие. Девочка опять затеяла возню с троллем, тоже у входа, но чуть дальше, на площадке с довольно обширной лужайкой с небольшим уклоном, резко потом переходящим в обрыв.
Что же мне делать?
Снова прокрутила в голове прошедшие события. Куда идти? На что надеяться? С одной стороны, мне было дико жаль уходящей магии, с другой – страшно попадаться людям на глаза. Я уже один раз испытала ощущения женщины, обвиненной в колдовстве, на всю жизнь запомнила! Это даже не страх теперь, это форменная фобия. Что же мне делать… Мысли текли неспешно, я отрешенно наблюдала за возней на площадке. Не знаю, чем девочка подкупила тролля. Но он в ней. Похоже, души не чаял, возился, как любящая бабушка. Привык уже, наверное, за 3 месяца. Да и девочка отъелась. Тяжелая теперь, верно, так сразу и не утащишь. Воспоминания скакали бессистемно, утягивая все дальше и дальше к моменту, когда все только начиналось. Медвяна, Вадим, Шевр, Альдер, Вальдет… Вальдет!
В волнении, я вскочила, устремив свое внимание к сознанию Вальдета. Как оказалось, вскочила я не вся, только мысль моя, которая, следуя за устремлениями сердца, повела мой взгляд к искомому. Вальдет нашелся в замке, как когда-то давно, даже, по-моему, зал был тот же. А вот сам он – я едва его узнала. Он выглядел страшно. Зал словно покрылся паутиной, посерел, резное кресло под Вальдетом растрескалось и потемнело. Сам он постарел, зарос седыми волосами, будто и не знавшими ножниц и расчески. Волосы его стелились по полу, пересекая весь зал. Он стал грузным и расплывшимся, обтекая кресло, сливаясь, словно жидкий, по ступенькам, ведущим пьедесталу. Он будто и не живой был, неподвижный, застывший… засохший и прикипевший, слившийся с залом. С остановившимися, выцветшими, уже далеко не синими, а блекло-серыми глазами, смотрящими в одну точку. И вот в этом запустевшем уголке внезапно, вся такая сияющая, появилась я. В ужасе остановившись, будто налетев на стену. И явственно услышала скрип, с которой с источнику сияния Вальдет повернул голову. Пока он, не веря, смотрел на нематериальную меня, глаза его наливались цветом, из серых становясь голубыми и приобретая все большую насыщенность.
«Ты?!» - выдохнул он
«Я» - ошарашенно произнесла я – «Вальдет, что с тобой?»
«Ты ушла!» - он обвиняюще повысил тон, его голос сорвался и задрожал – «Ты ушла и моя сила стала утекать с приходом этих иноземцев. Они вырезают малейшие очаги магии, они каждым своим действием убивают меня» - он встал, шатаясь, фигура его обрела подобие былой формы, перестав стекать и став более похожей на тело человека, а не жижу – «Ты бросила всех, кого породила. Куда ты делась?!»